Иной жизни для себя не представляю! Книга первая. Сложности переходного периода
Шрифт:
"Нет ее", - Юля с показным сожалением вздохнула, - "в поле больше не ездит, в дробилке сидит".
Как это в дробилке? Она же работник сезонный, можно сказать временный! А в дробилке сидят работники постоянные - это я знал точно, по опыту всех своих практик.
"И как она там оказалась?" - напрягся еще раз в изображении улыбки.
"Как!" - Юля отвела от меня взгляд, - "Хорошего человека встретила - и оказалась!" - и так же на меня не глядя, добавила, - "Забудь Зинулю, у нее сейчас момент в жизни ответственный!"
"Тогда передай ей большой привет", - промямлил я не очень разборчиво и без всяких улыбок, даже искусственных. И уже шагнул по направлению к отряду. Юля же подняла голову от электрода, который загоняла в землю:
"В
Кивнул ей головой, вроде как услышал. И пошагал в сторону отряда. В настроении самом что ни есть отвратительном: девушки меня еще никогда не бросали!
В камералке до конца рабочего дня кое-как досидел, сходил на обед в столовую, повалялся в палатке на раскладушке. Больше одиночества не выдержал - мысли в голове были только об рыжей бестии, этой искусительницы, этой...ведьме, ухитрившейся околдовать меня ....может любовью?. Которой с ее стороны хватило всего на две ночи! Но какие! Не хотел, но эти ночи вновь и вновь проплывали в сознании, заставляя и замирать в божественной нирване, и напрягаться в негодовании, что такого больше не будет.
Как у любого русского, из подобного состояния есть два выхода. Первый - поплакаться на груди друга или подруги. Но с Лешкой у нас насчет разговоров о женщинах табу, а подруги не было. Второй - успокоить душу алкоголем. Мне он подходил больше, и я пошел искать Колю - как возможного попутчика на железнодорожный разъезд. Что бы по пути говорить с ним, а не возвращаться в мыслях к неверной рыжеволосой.
Коля будто меня ждал. Но бежать после работы за двенадцать километров ему не хотелось, и вариант он тут же нашел:
"Сейчас машина в партию людей повезет, на воскресенье, вместе с начальником (Николаем Федоровичем), а дежурить остается Виталий. Вот с ним и договоримся, на второй машине туда сгонять. Что б ноги не бить, за день находиться успели".
Через час на бортовой шесть человек во главе с Виталием катили к железнодорожной насыпи, за которой стояли домики разъезда. Насыпь перебрались пехом - проезда для машины здесь не было - и Коля, дружбан местного хозяина торговой точки, поскребся в дверь нужного дома. После чего, довольный его хозяин - знал, что сейчас будет выпивка на халяву - провел нас к знакомому сарайчику и предложил выбрать напиток по вкусу. Зная качество Молдавского портвейна, все начали им затариваться, по одной-две бутылки. Я же вначале ознакомился со всем ассортиментом, и нашел - что бы вы думали? Пино-Фран! У которого полоса с медалями вокруг бутылки еле вмещалась! Такое вино я пробовал всего пару раз в жизни, и знал, что оно из себя представляет, а потому тут же наполнил им сумку доверху.
"Зачем так много?" - удивился Виталий, успевший ввиду уже зрелого возраста и постоянного присутствия рядом жены забыть о потребностях в алкоголе молодежных компаний. Коля тут же ему напомнил:
"Запас карман не тянет. Да и "много" у нас никогда не бывает!"
Только вечером в компании меня не было. Что там делать? Ребят много, девушек две и обе намертво застолблены. Да и... рыжая чертовка - точно напустила на меня порчу, раз на других девушек сейчас мне и смотреть не хотелось! Поэтому набрался наглости - не сидеть же в палатке одному, с переживаниями по поводу любовной неудачи - и постучался в домик Виталия, в котором в данный момент отсутствовала его жена, уехавшая на воскресенье в партию. Геофизик с удовольствием гостя впустил, и под вино мы с ним хорошо поговорили. Вначале про геологию, потом о работе, а позже, когда на душе у каждого стало совсем хорошо - об охоте. И здесь я рассказал о недавнем посещении родника, о множестве следов сайги вокруг него, и о моей мечте побывать там еще раз, но без ружья это как-то несерьезно. Виталий меня послушал, поулыбался, и поинтересовался:
"И что, пошел бы на родник утром, если б ружье было?"
"Да я бы прямо сейчас пошел! Что бы к рассвету
Виталий покачал головой, молча поднялся, из под кровати достал ружье, штук десять патронов.
"Держи!" - неужели это мне?
– "К четырем дня что б в лагерь вернулся. Не появишься - на машине поеду искать!"
Не веря своему счастью, ружье и патроны я схватил, и побежал в свою палатку, переодеться, найти фонарик, рюкзак и фляжку для воды. Все пришлось делать в темноте, и потихоньку - Лешка уже дрых на раскладушке. Кстати, ехать за вином на разъезд он отказался, что свидетельствовало об одном: приглашен на вечер своей пассией Фаиной, а та точно его голодным и без выпивки не оставила.
Не торопясь, шел к роднику по знакомой дорожке. Благодать кругом! Черное небо с бриллиантами звезд, луна в одной четверти давали света достаточно, что бы различать и рощицы саксаула, и заросли кустарника в приличном отдалении, и совсем далекие сопки, позволяя легко ориентироваться на местности. Теплый воздух, не прохладный, а именно в меру теплый, абсолютная тишина, нарушаемая шорохом крыльев редкой выскочившей из под ног птицы, уверенность, что где-то там, вдали, а может быть и рядом стоит и смотрит на меня сайга, которой, как я уже убедился, здесь достаточно, навевали приятные фантации. Что в отряд я вернусь не пустым. И даже Зиночка, эта Зинулька, эта зеленоглазая чертовка, тревожила меня поменьше.
К роднику я подошел, когда небо начало заметно сереть, а звезды потемнели, превратившись из бриллиантов в обычные белые огоньки. И от воды метрах в тридцати начал сооружать укрытие, назвать которое скрадком можно с большой натяжкой.
Прежде всего, выбрал подходящее место - выше родника на склоне сопки, под которой он находился. Что бы сайга не подошла сзади - по горкам бегать она не любит. И к воде, как объяснил Виталий, подходит по открытому месту. В данном случае по долинке между сопками. Дальше собирал камни и выкладывал из них стенку, за которой можно спрятаться. Причем не лежа на склоне вниз головой, а сидя. И оставил в этой стенке дыру, следить за сайгой в ответственный момент подхода к роднику на верный выстрел. Раньше-то можно смотреть и поверх стенки или сбоку ее, только без резких движений. Сооружение я закончил, когда под солнцем заблестели камни на вершинах сопок, и первые птицы прошелестели над головой. Занял место в засадке.
Теперь можно немного отдохнуть, сайга попить если и придет, то, как объяснил тот же Виталий, не раньше восьми. Сейчас уже шесть, и я со спокойной совестью закрыл глаза, в надежде часок подремать. Не тут-то было.
Зиночка моментально выплыла из темноты и предстала передо мною в самом соблазнительном виде. Поманила пальчиком, и я протянул к ней руки - сейчас почувствую тепло тела, упругость груди и мягкость губ, потом....Кто то врезал по голове так, что из глаз полетели искры, и они открылись без моего желания. Мгновенно огляделся... и понял, что случилось: в мимолетном сне кивнул носом и припечатался головой к камню мною же выложенной стены. Потер лоб - вверху его, на границе с шевелюрой, начала набухать шишка. И черт бы с ней, если б мой сладкий сон не прервала!
Естественно, мысли вернулись к Зинуле. Что мне дальше то делать? И почему мысли о ней никак меня не покидают? Это обида, что меня бросили? Или другое, называемое женщинами любовью? Или мы с ней просто идеальные партнеры в сексе и только?
На обиду как то не тянет. На девушек я никогда не обижался. Никогда! И ни на какие с их стороны глупости. Все они для меня святые!
Любовь? Ну не знаю. Две божественные ночи - для нее все же маловато. Больше подходит: обоюдные симпатии. Которые могут в принципе довести до любви. Но не так же быстро! И если честно, про любовь я читал в книжках, но со мной она не случалась. Было то, что называется романом, всегда по обоюдному согласию и обоюдному желанию. И на определенное время, не очень и долгое.