Инсталляция
Шрифт:
— А-а, Инок, что ли? Этот псих — мой лучший информатор.
Александр переводил настороженный взгляд с поделки на увлечённо копающегося в ней Евгения, пока тот, наконец, не распрямился и вскинул руки в победном жесте.
— Саня-я-я! Саня! Это мой последний и, похоже, ключевой проект. Ты, вижу, совсем не догоняешь. Иди сюда. Да не бойся, не двинулся я в этих стенах!
Рассветов сделал неуверенный шаг и остановился.
— Ну и ладно, зрение у тебя всё равно получше. Гляди, — указал Евгений на свою поделку. — Не буду спрашивать, что ты видишь, иначе бы сам подполз от восторга. Так вот, это довольно точная модель Чернокаменска.
Александр вгляделся и к своему ужасу стал узнавать очертания родного города. Он и сам не заметил, как подобрался
— А верёвочки?
— Это самое интересное! — Старый друг прямо-таки источал энтузиазм. — Как-то раз я наблюдал истоки того, после чего Чернокаменск отрезало от окружающего мира…
— Злополучный март, — прошептал Александр.
— Я бы уточнил, Злополучный четверг, ну да ладно. Довольно скоро небытие, охватившее окружающий мир, стало просачиваться внутрь, отгрызая у города неприметные кусочки с самых его окраин. Подтачивались места, куда люди не особо любят ходить: пустыри, свалки-помойки, неудобные заброшки без крыш, куда даже бомжи не суются. Я забил тревогу, однако в какой-то момент стало очевидно, что наша реальность… сопротивляется. Небытие ни на миллиметр не сдвинулось с тех жалких краюх, что поддались ему с самого начала. Этот вопрос показался ключом к моему основному расследованию, которое я так и не закончил. Так я познакомился с интересными пенсионерами по фамилии Краеугольные. Слыхал о таких? Нет? Их усилий хватает только на свой район — куда, так сказать, достают корни. Я пошел вширь и оказалось, эту яму копаю не я один. Где-то в Горках меня встретил любопытный типчик, который имел непосредственный контакт с небытием — он называет его почему-то Махиной. Имеет право, потому что он поделился со мной одним важным открытием; несмотря на то, что реальность держит оборону, небытие всё же проползает внутрь по принципу… ты когда-нибудь трогал воду через пакет? Так вот, даже от такого контакта люди трогаются умом. Вдобавок, проводниками небытия становятся уже свихнувшиеся, но в определенных условиях — когда соприкасаются с небытием через «полиэтилен». Понимаешь? Вместе с моим теперь уже коллегой мы прошерстили город и выяснили, что небытие ползёт под полиэтиленом реальности тоненькими, узенькими ручейками, которые огибают огромные блоки полнейшей, чистейшей, твердейшей реальности. Карты таких блоков и ручейков шли у нас вкривь и вкось, пока мы не допёрли, что картинка-то должна быть трёхмерной. Ну и намучился я с 3D редактором! Любой компьютер, с которым я пытался работать, рано или поздно загаживало вирусами. Я отключался от интернета, но он сам собой включался, чтоб подгрузить несвежего в панамку. Я вырывал сетевые платы — начиналась чехарда с энергосетью. Я переходил на автономные источники питания — они сгорали в минуту. Пришлось, как видишь, поработать ручками.
— Потрясающая модель, — признался Александр, не сводя глаз с макета города.
— Я знаю, но спасибо. Мы нанесли кубы и ручейки на эту модель и на этом успокоились. У коллеги были свои дела, я вернулся к изначальному расследованию, считая, что упёрся в тупик, и всё было хорошо, пока парни Абсолюта снова не полезли куда не следует.
— Абсолюта?..
— Ну, выражением Абсолюта в нашем мире являются власти.
— А, правительство…
— Власти, — с нажимом уточнил Евгений. — В какой-то момент ручейки Небытия разрослись в потоки, а полиэтилен стал истончаться. Причина? Довольно скоро я проследил закономерность, но долго в неё не верил. Ну, вывозят людей из города, самому бы неплохо, но может, такая вот система эвакуации. Однако мне попались на глаза копии писем счастья, и неприятный дух внутри меня зашевелился — кто-то называет это интуицией, я же этого мудака стараюсь не называть по имени. В общем, каждый, кого добровольно-принудительно потащили из города, жил точнёхонько в центре каждого куба твердейшей реальности,
— Выходит, реальность скрепляют определённые люди на определённых местах?
— Определённые люди на своём месте. Нюанс, но важный. Все эти… скрепы могут быть кем угодно и работать кем угодно. Неважно, бедные они, богатые, тёмные или в крапинку. Важно, что они заняты своим делом, к которому у них интуитивно лежит душа. Иногда Абсолют действует не дуболомно, и если не получается соблазнить человека путёвкой из осаждённого города, ему просто подсовывают более оплачиваемую, но ненавистную работу. Действует не хуже экстрадиции. Кто мог подумать, как важно в мире счастье, а?
Александр переваривал информацию, блуждая глазами по тщательной модели Чернокаменска. Евгений тем временем собирал вещички, то и дело поглядывая на открытый люк, словно иначе он захлопнется. Писатель уточнял детали у друга, чтобы утрамбовать в голове каждый нюанс. Вскоре назрел полноценный вопрос.
— Зачем правительству вывозить этих людей? Они, очевидно, в курсе их значимости.
— Я долго думал, что они действуют из идиотски добрых соображений — есть важные люди, нужно их обезопасить, но когда начались махинации со сменой работы… не знаю. Не хочется думать, что исполнители Абсолюта продали зад небытию. Но так думает мой коллега. Я предпочитаю считать, что это такая кривая система защиты свидетелей. Может, один кабинет борется с другим. Версий много. Не знаю.
— А я… мне тоже пришло письмо.
— Напомни свой адрес? Этаж.
Александр всё назвал, и Евгений быстро отыскал нужное место на макете.
— К добру или худу, но ты не скрепа нашего общества, Сань. Ты внимательно читал письмо?
— Я вообще его не читал.
— Как это?!
— Его прочёл и пересказал Кент.
— Ну слушай, я его, конечно, ценю, но парень псих… Тому ли ты доверился, дружище?
— Он же навёл меня на тебя, да и менты…
— Что менты? Ты вообще видел ментов поблизости, кроме того безобразного и очевидно ошибочного случая с соседкой?
— Может, она…
— Нет, ближайшая Скрепа живет не в твоём доме. Я бы на твоём месте всерьёз подлечил свою паранойю, Сань.
Евгений сгрудил весь нужный скарб под люком, накрыл его снятой со стены наволочкой, подошёл к компьютеру и встал возле него в глубокой задумчивости.
— Эта хрень тяжеловата, но системы «Пентюм» неожиданно устойчивы к нынешнему цифровому безобразию. Поможешь? О-о! Слушай, я ж тебя не узнал тогда. Секунду.
Евгений сел за компьютер, начал перебирать свежие записи и остановился на одной.
— Вот! Смотри.
Александр увидел, как мнется, но всё же подходит к стойке регистрации. Евгений ускорил момент их упоительной беседы, промотав к моменту, когда они с владельцем гостиницы уходят к лифту.
— Видишь? — ткнул Евгений в низ экрана.
— Какой-то чел…
— Я тоже так думал. Смотри, как зыркает на тебя и держится откровенно поодаль.
И правда, человек держался строго на определённом расстоянии от писателя и не сводил с него глаз. Когда они с владельцем уехали на лифте, неизвестный бросился туда, где они только что стояли и принялся ждать, на каком этаже остановится лампочка над дверцами. Так он и стоял, пока не подоспел администратор. Перекинувшись с ним парой слов, человек отошёл к выходу и сел в одно из откидных сидений у стены. Когда лифт оповестил, что кабинка причалила к первому этажу, человек подскочил, но, узнав владельца, плюхнулся обратно.
— До сих пор мается, — щёлкнул ногтём Евгений по экранчику с актуальным изображением. — Поджидает, затейник. Чуйка у меня на таких. Погоди-погоди… А это что за знакомый затылок?
В гостиницу зашёл некто в деловом пальто, окружённый двумя крепкими парнями в полувоенной форме, и направился прямо к стойке. Евгений быстро-быстро переключал камеры, чтобы ухватить лицо. Когда это наконец удалось, он ахнул.
— Не может… Какого хрена он не с Мэром, в такую-то минуту? Саня! Твою налево…