Инстинкт Убийцы. Книга 2
Шрифт:
– Мы с тобой будем вместе, – шептала она, закрыв глаза и прижимая ребенка к себе, пока он только хныкал. – Вместе до самого конца, мы больше не расстанемся, я больше не буду такой дурой, обещаю. Теперь только ты и я.
Сидя прямо на холодном асфальте, она покрывала поцелуями его уже начинающее кривиться личико и крепко прижимала к груди. Может, прошли бы часы, но малыш, разбуженный этим внезапным порывом нежности, громко заплакал, чего и следовало ожидать, уже вторую ночь с ним происходили странности.
Это подействовало как ушат ледяной воды. Пора уходить, поняла Фатима и вдруг страшно устыдилась собственной беспечности, вот так придет конец если не ей самой, то уж ее карьере точно. В том мире, в каком она живет, стоит потерять хоть на секунду бдительность или поддаться эмоциям, и ты труп.
Значит, придется быть вдвойне осмотрительной, твердо ответила она голосу в голове, потому что отныне нас двое.
– Тише, малыш, – прошептала она, одной рукой прижимая его к груди, а второй поднимая коробку и швабру, – сейчас мы отсюда уберемся, если получится, по-тихому, а нет, так…
Она не закончила, решив, что не надо ему слышать про то, что его новая мама собирается делать, если из этой двери сейчас кто-нибудь выйдет. А ведь всего пару минут назад она всерьез рассчитывала, что кто-то появится из номера 18, более того, этот кто-то мог стать новой семьей ее малыша. Да-да, ее малыша. Теперь она без опаски и совершенно открыто могла называть его так, и это было бесконечно приятно.
Даже от себя прятаться – удовольствия мало, подумала она, отгоняя назойливые и пугающие мысли о будущем. Не сейчас, об этом она подумает позже, а пока надо как можно быстрее убраться с этого холодного сырого воздуха. Из номера 18 никто так и не появился, даже занавески не дрогнули, что позволяло думать о том, что обитатели либо смотрят телик, либо в душе, либо нашли себе более веселое занятие.
Как только дверь ее номера захлопнулась за ней, Фатима почувствовала такое облегчение, какого еще не испытывала, она чувствовала себя тигрицей, нашедшей укромную нору прямо под носом у браконьеров, чтобы укрыть там своего тигренка. Обшарпанный номер казался теперь уютным и родным. Так и не зажигая свет в спальне, она поставила коробку на место и села на кровать, ребенка надо было успокоить и снова уложить спать. А у нее еще дела на эту ночь, в детском лагере ее по-прежнему ждала ее «пуля», которую надо было утопить, пока та не утопила ее.
– Ну не плачь, – начала шептать она, залезая с ногами на кровать и укачивая малыша, – теперь уже все позади, теперь у тебя начнется новая жизнь, и у меня, кстати, тоже. Нам придется привыкать друг к другу, а у меня характер не сахар, предупреждаю заранее. Но одно могу тебе гарантировать: я буду любить тебя, заботиться и никому не дам в обиду, это я тебе обещаю. Теперь мы с тобой семья, семья, понимаешь? И я сделаю для тебя все, потому что теперь я – твоя мама.
Это слово резануло слух, и она еще раз повторила его, потрясенная и до конца еще не верящая, что все это происходит на самом деле. У нее не было слов, чтобы описать то, что творилось в ее душе, и она была твердо уверена, что ни в одном языке мира их тоже не будет. И еще она знала совершенно точно, что поступила правильно, и это искупало все.
– Я – твоя мама. – Медленно повторила потрясенная Фатима, словно привыкая к этому слову. – Твоя мама.
Да, жизнь поистине непредсказуема, думала она, глядя на уснувшего на ее руках малыша, то, что ты никогда не можешь предположить и даже считаешь невозможным, тем не менее случается. Мир – это скопище чудес, где наемный убийца может приютить осиротевшего по его вине малыша; это мир, где выпускной вечер может превратиться в похороны и явиться стартом в ту жизнь, о которой не было даже мыслей; это мир, где всего один поцелуй может лишить покоя навеки; это мир, где каменные сердца вдруг начинают кровоточить, где люди, общающиеся каждый день, даже не знают, кто их собеседник. Это удивительный, прекрасный и ужасный мир, но точно не скучный.
Малыш уснул почти сразу, сейчас было его время спать, а в детстве организм еще не расшатан настолько, чтобы не брать то, что положено ему, но Фатима не спешила класть его обратно в коробку. Причина была простой, и теперь она могла смело признаться себе в этом – ей было приятно держать его на руках, приятно осознавать, что в этой комнате, такой тихой и темной, все-таки есть жизнь. Приятно было знать, что она не одна, пусть этот комочек не мог еще говорить и понимать что-то, но он был живой, теплый и улыбался ей, и пока ни в чем другом она не нуждалась.
Стараясь не потревожить его, она потянулась за ноутбуком, лежавшим на подушке, пора бы и выйти на связь, клиенты, наверное, уже сошли с ума от желания знать, жива ли она, и стоит ли перечислять вторую половину гонорара.
– Еще как жива, – прошептала она, включая ноутбук, – и теперь деньги мне нужнее, чем всегда, теперь я мать, которой надо кормить ребенка.
Освещенное белым светом монитора, ее лицо походило на лицо каменной статуи, красивое и страшное одновременно. Денег у нее хватить на три жизни, но так ново и интересно было примерить на себя роль матери. Теперь эта роль к ней прирастет, что ж, она совсем не против.
Клиенты желали знать, что с ребенком, подумав, Фатима начала печатать ответ одной рукой, на другой покоилась головка того, о ком сейчас беспокоилась вся страна. Она ни сказала ни да, ни нет, она заметала следы, и ее ответ как всегда сводился к одному: не ваше дело, я профессионал и сама разберусь, как для меня лучше. Никто не должен знать о том, что у нее теперь есть слабое место. Она поняла, что испытывает огромную потребность защитить малыша, и это было самым приятным, она будет защищать его от всего этого грязного мира, да-да, теперь у нее есть что-то, что она будет защищать до последнего вздоха, до последней капли крови, и это чувство было по-настоящему лучшим.
Однако впереди много трудностей, и главная – кому-то придется сказать, малышу нужны документы, без них перемещаться будет невозможно, а сделать их может только один человек. И ох, как же трудно будет сказать ему об этом, вот и первая проблема. Так же она понимала, что не оставит малыша теперь, а с ним не уедет из города, а уезжать надо срочно. Но тут она уже кое-что придумала, надо только доработать детали. Новая личность как всегда покоилась в чемодане, а малыша можно одеть в розовые одежды, все ведь ищут мальчика, значит, он станет девочкой. Привыкай, дорогой, подумала она и улыбнулась, не отрывая глаза от монитора, с такой мамочкой начинаешь прятаться и маскироваться уже с пеленок, и это еще цветочки.