Инстинкты страждущих сердец
Шрифт:
– Ничего такого вслух я не произносил, - отмахнулся Уилфорд.
В текущий момент Адела пролистывала манускрипт, который нашла в стопке заброшенных фолиантов. Хотя он сам был достаточно тонким, но, как и к другим к нему не притрагивались уж более десяти лет.
– Вот же она, - восклицающе заявила Адела.
– Donum Dei - это легенда о Вермандо и Камилле. В 1047 году до нашей эры, жрецы фараона призвали Ужасное зло. С древнейших времен его называли Исфет и считали одним из самых разрушительных. После его пришествия на Египетское царство обрушилась уйма бед, но Вермандо с Камиллой попытались ему помешать. Проявив отвагу и благородство, они таки это сделали, однако при этом заплатили высокую цену. Свержение мира было предотвращено, а в землях Египта воцарились благодать и гармония.
– И что нам это дает?
– дослушав, промолвила Мэделин.
– Здесь говорится, что Вермандо был египтянином. Он жил при дворе фараона и значился как один из уважаемых писцов. Камилла была израильтянкой, увлекающейся воспеванием древне - египетской поэзии. Встретились они однажды у реки и с тех самых пор уже никогда не расставались. Они любили друг друга и больше всего на свете хотели пожениться.
– Похоже на какую-то сказку.
– И в завершении некое поэтическое творение, которое, по всей видимости, написала сама Камилла.
Тут Мэделин стало интересно. Хоть и совсем незатейливо. Она подошла к Аделе и взглянула на содержание легенды. Там было стихотворение исключительно романтического характера. И довольно проникновенное.
«Могло ли измениться все случайно,
Когда пред моим взором ты возник,
Средь берегов, забытых прежде раем,
Где не встречала ранее твой лик.
Мне вдруг послышалась мелодия рассвета,
Когда из уст твоих просыпались слова.
Я б не поверила, что есть еще хоть где-то,
Хотя бы кто-то, повторяющий тебя.
Твой дивный взгляд, как памятник завета,
Источника незыблемой любви…»
Мэделин зачитала его небрежно. Без уклона на драматизм и без особого поэтического выражения. Могло показаться, что оно ее даже позабавило. Но сказала она, после прочтения следующее:
– Скорее всего, - это песнь, которая явно нуждается в доработке.
– Не знал, что ты разбираешься в поэзии, - произнес Донат.
– В старших классах Мэделин писала стихи, - сказала Апола.
– Вот как! Ни за что бы, не подумал.
Между тем стал слышен очень громкий продолжительный скрежет, и все присутствующие начали на него реагировать. Кроме Уилфорда. Его это вовсе не удивило. Он стоял в стороне и был как всегда невозмутим, когда как Адела смещала книжный стеллаж. Она делала это при помощи мысли, совсем себя не утруждая. Когда она закончила все увидели голую стену. На ее поверхности была нарисована дверь. А точнее лишь общие очертания.
– Depone ante illam velum, - произнесла Адела.
Нарисованный мелом проход стал превращаться во вполне проницаемое пространство. Оно светилось, и было похоже на водопад. Только в замедленном действии. В этот момент Мэделин и Апола от волнения сглотнули слюну, так как в последний раз сквозь него проходили уже очень и очень давно. Это был переносной портал, и вел он в удивительные просторы Танглвудской долины, куда им и всем остальным предстояло попасть.
Глава 11
Пройдя сквозь портал, Донат ощутил себя непривычно. Это длилось всего пару секунд, но вне всяких сомнений оказалось вполне достаточно. Он словно прошел сквозь прослойку желейного пудинга, ни теплого, ни холодного и без липнущей остаточной влажности. Шагнуть за пределы нашего мира казалось для него невозможным, но теперь он думал совсем иначе.
Следом за странными ощущениями последовали удивление и растерянность. Донат попал в коридор, охваченный беспрерывным всесторонним движением. Там было неимоверное количество магов, и все они не оглядываясь, куда-то спешили. Одеты они были по-разному. Броско, обыденно, неприметно. Но были и те, кто выглядел точно как неандертальцы, будучи облаченными в светло-коричневые ободранные материи.
Такие порталы имелись в жилище каждого располагающего магией семейства, и весь коридор с обеих сторон в буквальном смысле был ими заполонен. Чередовались они в шахматном порядке и напротив них в каждом из промежутков были изображены цветки-талисманы, как символы отдельных магических династий. Символом рода О’Салливан всегда была роза.
Каждые двадцать порталов работала сверхъестественная двухпотоковая лестница. Она обеспечивала перемещение волшебников по этажам и, в сущности, повторяла механизм эскалатора, хотя, конечно же, значительно его превосходила. Столбцы перил, движущихся в направлении ступеней, имели разнообразную форму, зависящую от принадлежности к отдельному полу. Те, что относились к мужскому, напоминали полуовальный несуразный кувшин, а те, что к женскому, изящные песочные часы. Кроме того все они могли разговаривать.
– Надо же, какой симпатяга, - озвучил наимилейший столбик с пушистыми оленевыми ресницами.
– Может сходим куда-нибудь вечерком? Бесконечное движение по кругу изрядно утомляет древесных бедняг вроде нас.
– Ооо, ну что вы, - ответил ей Донат.
– Смею ли я отрывать вас от столь удивительной системы передвижения?!
– Но для вас я надену свой лучший наряд, - завопил столбик.
– Случайно не тот, что сплетен из японской лиственницы?!
– подшутил соседний столб, справа.
– Тебя разве, кто-то спрашивал!?
– Знаете, я обдумаю ваше предложение, - напоследок вымолвил Донат.
– Даю вам честное слово.
Наимилейший столбик тут же расплылся в улыбке и выпустил из своих глаз несколько иллюзорных сердечек.
Завершив восхождение, Донат следом за остальными шагнул в многоугольный зал, где каждые десять метров возвышались широкие расписные колонны. Здание Руководства Танглвудской долины олицетворяло многофункциональный стиль эклектизма, от чего каждый его уголок непроизвольно вводил в изумление. В зале движение магов было более упорядоченным, да и дверей в значительной мере было не так уж и много.