Инструкция по эксплуатации дракона
Шрифт:
– Я и полезу, – серьезно ответила Женька. – Береги ногти, Маргоня. Они тебе здесь, в тайге, очень пригодятся. Бокалы с коктейлями красиво подавать и Эдику спинку царапать. Мне не слабо, я по существу и для пользы дела.
– Девчонки, не ссорьтесь. Ничего с дерева вы не увидите, а на самую верхушку никто не доберется, – вмешался в их спор Эдик. – Лес густой, никакого прока от того не будет, кто бы не полез.
– Эдик, честное слово, – жаловалась Женька. – Мы за нее в огонь и воду бросаемся, а у нее маникюр. Понимаешь? Рустика ей не жалко, а он уже дважды ее с того света достал.
– А я не просила тебя лезть за меня в огонь и воду! – вызверилась девушка. – Ты меня ещё Таиландом попрекни, где я из-за тебя голову разбила!
Женька встала из-за стола и воткнула руки в тесные карманы джинс.
– Из-за меня? Да я тебя голую из бара вытаскивала, где ты по рукам пошла! Пока в буквальном смысле, но до переносного там было недалеко.
– Что? Меня голую? Это я-то по рукам? Ну, знаешь! Ты за меня так вступаешься, потому что чувство вины непреходящее, грехи замаливаешь. Если бы ты не швырнула меня на тот камень, ничего бы этого не было.
– Девоньки…
– Не было бы! Если бы ты не пила до потери вестибулярного аппарата! Не было бы, если бы ты рот не разевала, когда не следует! Ах, да, он у тебя автоматически открывается, когда ты пьяная и мужика увидишь.
– Чего? Смородина, это уже перебор. Пошла ты на хрен со своей помощью. И наркошу своего с собой забирай. Вон он, слюной в суп капает. А мы с Эдиком уходим во второй дом, и сами будем решать, куда нам лезть и что делать.
– Отличная новость! – огрызалась Женька. – Экология здесь идеальная, воздух свежий, но с тобой рядом запашок не очень. Душнилово смердящее.
Маргоша в бешенстве выпучила глаза.
– Ну, ты и дрянь! – визжала она. – Сучка рептилоидная!
– Я нет, а ты пойди в зеркало посмотрись, когда кровушки захочется. Мутантка вампироидная!
Маргоша взвыла от ярости.
– Так, все, с меня хватит! Мы с Эдиком уходим! И маму с Орханом забираем. И Витаминка моя подруга с детства, а не твоя. А ты оставайся здесь со своими, прости господи, бабкой и мамкой. И толстуху, засидевшуюся, себе забирай, а то она возле Эдика весь вечер своим необъятным задом крутит.
Лидочка Александровна округлила глаза и покраснела от кончика носа до ногтей.
– Самохвал, берега не путаем. Лидуху не тронь. Она здесь из-за тебя, в больницу апельсины принесла и влипла, как и все мы по самые гланды. Валите в свой дом и делайте, что хотите.
– И уйдем! Эдик этот дом нашел, значит, он наш. Мы с ним сами все разведаем, – вопила Маргоша, собирая вещи. – И свалим, а вы с голодухи без нас метаморфозу пройдете. И тогда, мы с тобой, Смородина, уже на равных поговорим. За жизнь, за нежизнь! Тьфу.
Пять человек с учетом Виталины отправились по натянутой веревке в сторону второго дома. Эдик пытался угомонить двух расшумевшихся девиц, но толку от того не было. Обе продолжали шипеть и швыряться вещами, делить рыбу и дрова. Маргоша заявила, что все дрова наколол Эдик, и теперь они принадлежат второму дому. Женька плюнула на стопку чурбаков, подхватила топор и ушла рубить свое дерево.
Так разъехались по разным домам.
Женька до ночи пилила дерево с Ансельмо, наделала спилов и рубила на чурбачки.
Маргоша права. Женька испытывает чувство вины и потому продолжает бороться. Даже сейчас с трудом представляет себе, как бросит ее один на один с химерством. Хотя очень хочется так и сделать. Просто оставить все, как есть, и уже не вмешиваться и не спасать то, что давно умерло. Геннадий Алексеевич предупреждал ее о том с самого начала. Брось ты это гиблое дело, Женька.
Теперь у Маргоши есть Эдик. Мужчина он любящий, надежный, обеспеченный. Пусть решают проблемы с кровью вдвоем. Эдик может обеспечить ее всем необходимым для вхождения в тайское гнездо и даже с препаратом поможет через ZORO. Никакой контрабанды не потребуется, употребит дозу и пойдет загорать на пляж.
Женька вернулась в дом и устало привалилась на лавке. Все из рук вон плохо, вспоминается, как дурной сон. И очень хочется пройти весь этот путь, но уже без Маргоши. Что бы стало, если бы она не обратилась Химерой? На кафедре объявился бы красавец-миллиардер, Баренцев Николай Николаевич. Самохвал устроилась бы лаборанткой, этого не избежать. Выбрал бы он ее, будь она живой девушкой? О чем она думает?
Женька горестно вздохнула. Она бы не узнала о его истинной ипостаси, она бы влюбилась и пошла до конца. И может оно к лучшему. Просто не знать, что он дракон. Не знать ничего об Отделе бебе. Радоваться жизни и любви, пройти пусть и короткий, но путь рядом с ним, наполненный страстью и женским счастьем. Наверняка, так было бы проще, но так уже никогда не будет. Все испортила Самохвал в привычной для себя манере, и от того хочется рыдать.
Глава 3
Ночью зарядил осенний дождь. Долгий, хлесткий. В доме Женьки потекла крыша. Дотерпели до утра, ведрами оттаскивали воду в кадки. Дождевая вода, меньше носить с реки. Нужно лезть на крышу и заделывать течь. Чем заделывать? Самое время погуглить, да возможности такой нет.
Женька и Рустик взяли доски и гвозди и полезли наверх. Под проливным дождем стучали молотками и закладывали крышу можжевеловыми ветками в несколько слоев. Ветки рубил Ансельмо с Лидочкой, Лизавета и Василиса подтягивали их к дому и подавали наверх.
Рогачев жаловался на плохое самочувствие, головокружение и боль во всех костях. Но грибы есть нельзя, иначе не поможешь Женьке.
– Покурить бы мне, Смородинка, хоть что-нибудь. Сдохну ведь. Хреново так, что к веревке присматриваюсь.
– Рогачев, ты мне эти шутки брось. Я одна что ли останусь со стариками? Мужик ты или где?
– Все время думаю, – продолжал он. – Чего ж я дурак этой дохлой мымре всю кровь отнес? Мог же половину отпить, ей бы урона не было. Она теперь, как кобыла, скачет, все утро визжала, видно где-то в лесу с Эдиком совокуплением занимается. А меня крутит в отходняке.