Инструкция по эксплуатации дракона

Каротина Нина

Слушатели сидели с вытянутыми лицами и не знали, что на подобное отвечать.

– А Лол это…

– Правнук мой, шесть раз «Пра». Агась. Отец Кая. Они не терпят друг друга. Лола с тех пор с нами и нет, скука одна. Кай его не принимает. Он на него при жизни охотился, убить хотел, самурай придурошный. Оно ж понятно, Лол и Кай несхожи совсем. Нам же после Лола этот Японец достался. Хлебаем теперь. Занесло же Лола по пьяни и тайфуну знатному на еньти острова японские. Один раз то всего. Потом, конечно, как узнали, что баба понесла, пришлось ещё в Японию енту перебираться, киману 7

их носить, гэты 8 ихние деревянные на лапы натягивать, тьфу, прости господи, с местными гнездами ссориться. Такого натерпелись, пока этого Кайоши с япона-островов вытаскивали.

7

Кимоно – традиционная одежда в Японии.

8

Гэта – японский деревянные сандалии в виде скамеечек.

– А почему у вас Младшие за главных? – неожиданно для себя спросила Женька.

Она вовсе этим не интересовалась, просто хотела чуть больше узнать о Нем, чуть дольше слушать рассказ, словно соскучилась.

– Чего ж тут странного? – развели руками старик. – Все как у людей, и отличий нет. Вот ты вроде и младшая, а главная в своем гнезде. Разве нет?

Женька пожала плечами и начала понимать, о чем речь. Прав Пересветыч, ничего странного, у людей также. Старики уходят на пенсию, за старших становятся дети. Им можно только советовать, но в решение вопросов лучше не лезть. Только злится будут.

– А почему тогда… гм… вы разные? Карл Людовикович, например, датчанин.

– Карлушка-то? – хмыкнул дед. – Так он, потаскун эдакий, на земле викингов родился. Викингов там ещё в помине не было, так, племя одно было, мать его и понесла. А на месте том датское государство возникло.

– Забавно. А вы откуда?

– Так ить, русич я. Агась. Исконные то земли, мои. И золота на них копали уже и Лол, и Горр. Но этого же не докажешь упрямому Японцу.

– Еще вопрос. Камико она… кто?

– Камико то? – хитро прищурился старик. – Ну, так… он-то сам чего рассказал? Сложная у них история приключилась, непростая. У Кайоши вообще все через одно место с самого рождения. Его чтобы отловить, собственный отец по тем островам прыгал, еле за доспехи оттащил с поля боя. Агась. Говорю же, горя потом хлебнули, еле разгреблись. Вывернутый он, все, чего не коснется, все перепоганит со своим бусидо. Ох, ты ж, кому рассказать в драконьем мире, засмеют. Сам же потом мается, да исправить ничего нельзя. Вот и с Камико натворил делов, до сих пор икается. Врагов только нажил, недоумок, причем самых-самых… И главное, продолжает вытворять, не останавливается. Мы ему всем гнездом на хвост давим, но он же упрямый.

Виталина расширенными глазами таращилась на старикана в полном ошеломлении. Женька растерянно пожимала плечами, а дед отводил глаза.

– Спасибо вам, Савва Пересветович. За Рустама.

– Дык, несложно мне, я все травы здесь попробовал. Знаю, какие помочь могут. Моя Юта в том племени травницей была, она же вам травы и передала.

Женька долго молчала, а старик уже начал собираться.

– А нас он зачем сюда завез? – на всякий случай спросила она.

Пересветыч задумчиво почесал бороду.

– Кто его разберёт, неруся. Говорю же, вывернутый он. Я так думаю, что ты ему вызов бросила. А вызов Младшему может бросить только другой Младший. Покуда ты дракон, у тебя свое гнездо,

своя химера. Таких в мире больше нет. Но выходит, что так.

– Фигасе, логика, – присвистнула девушка.

– А ты как думала? – хитро щурился Савва. – Когда Младшие кровь друг другу пускают, тогда вражда открывается. Оно, конечно, понятно. Ты человек по крови, но по всем остальным признакам, дракон. Только у драконов свои химеры. Засчет нее у тебя все проблемы. Она кровь его выпила. Очень это оскорбительно по нашим меркам, засмеют среди своих. За такие дела хвосты откручивают и на перерождение отправляют, а химеру виновную уничтожают. Ты теперь ему кровь должна. Ну, и мертвую тварь упокоить следует. Тогда да, тогда вопрос решен будет.

Поразительно, но Рустам снова оказался прав. Он так и говорил, что у этих рептило-сапиенсов может быть своя логика, и ее без алкогольной составляющей ни один разумный человек не разберет. Так и вышло. Слушать подобный бред и понимать, что ты беспомощна перед силой, многократно превосходящей твою, очень неприятное занятие. Да и дракон противостоит ей не простой, а… Кай, перед которым она очень виновата, и, чего уж скрывать, которого не может забыть.

Женька встала провожать гостя, и не находила слов на прощанье.

– Ты пока к нам не ходи, говорил тебе уже, – кивнул Пересветыч. – Он злится, сам не свой, но не настолько, чтобы твое гнездо оставить без Младшего. Честь блюдет, бусидошник 9 . Может ещё отойдет, его лучше пока не трогать, самурая невменяемого. Ну и эта, медведёв остерегайся. Зверь лютый, его топором не возьмешь, только разозлишь.

– Значит, вы были у реки, – сделала вывод Женька.

– Может и я, – повторился Пересветыч с хитринкой в глазах, – а может и не я.

9

Бусидо («путь воина») – моральный кодекс самураев.

И он растворился в темнеющем лесу.

Травки заварила Лидочка. Виталина суетилась рядом и всем своим видом давала понять, что она переехала и уходить не собирается. Сегодня у нее на ужин снова рыба.

От горячего питья Рустик быстро утих и провалился в сон. Женька вышла во двор и до ночи рубила дрова. Хорошая тренировка, помогает привести мысли в порядок.

Нет у нее в гнезде больше химеры. Кстати, информация к размышлению. Если она перестанет быть в глазах Кая драконом, то проблема как бы рассосется? Что нужно для примирения? Кровь сдать в сходной пропорции? Это она мигом. Мертвую тварь упокоить? Что бы не произошло между Женькой и Маргошей, это уже слишком. Пусть они в ссоре, но на таких условиях трудно договариваться. Уж лучше двойная доза крови. И Рустам здесь не причем, Смородина Младшая, ей и отвечать.

Глава 4

Все последующие два дня семья занималась сбором припасов. Даже если не пригодятся, невелика потеря, а если они влипли в тайге надолго, то рацион хорошо бы разнообразить. Что можно осенью найти в лесу? Травы, грибы, ягоды, орехи. Мед.

С медом вышли на новый уровень проблем. Женька залезла на дерево и ворошила улей в дереве, а покусали Лизавету, что стояла внизу. На Женьке «плащ» из можжевеловых веток, а Маман все ещё держит марку и думает о красоте. За что и поплатилась. Теперь с перекошенные лицом лежит рядом с Рустиком на печи и истошно рыдает.