Интендант третьего ранга
Шрифт:
– Не хочется обременять господина коменданта мелочами, - вздохнул Крайнев.
– К тому же это трофей, немецкая армия не использует русские патроны. Кому они нужны? Я хорошо заплачу.
– Сколько?
– По рублю за штуку.
– То есть марку за десяток, - прикинул Клаус.
– Русский рубль - десять пфеннигов. Сколько нужно?
– Побольше… Ящик!
– Поищем, господин Кернер!
– плутовато улыбнулся Клаус.
– Зовите меня Эдуардом!
– предложил Крайнев.
– Я не офицер.
– Договорились!
–
– Приятно иметь дело с умным человеком. А то чванятся некоторые… Я в Берлине жил, а Ланге пас свиней в Швабии. Теперь нос задирает… Вас он хвалил, Эдуард. Еще бы! Вы кормите его так, как полковники не едят!
– Господин Краузе тоже доволен?
– Ворчит… Не обращайте внимания. У него язва. К тому же он старый. Ждет не дождется конца войны, чтоб вернуться в имение тестя. Если б мой тесть владел имением, я б того же желал.
– Не поедете в Берлин после победы?
– Проверять билеты в поездах? Мы для того лили кровь в боях с большевиками?
– важно сказал Клаус.
– Сами видите, какие богатые здесь земли! Я б остался в Городе! Взять в аренду тысячу гектаров леса… - Клаус зажмурился.
– Это такое богатство! Кончится война, попрошу Краузе похлопотать. Надоела эта форма!
– Вам не плохо живется!
– поддержал Крайнев, взглядом указывая дверь, за которой скрылась Лиза.
– Хороша!
– согласился Клаус.
– Глупа только. Но зачем женщине ум? Дети, кухня, кирха…
– Собираетесь жениться?
– Не разрешат!
– вздохнул Клаус.
– Пока война… К тому же русская… Немки хорошие товарищи, но как жена, русская лучше. Заботливая, преданная, порядочная. Поверите ли, у Лизхен я первый мужчина! Единственный раз в жизни встретил девственницу и где - в России!
– Домик маловат, - заметил Крайнев, окидывая взглядом обшарпанную штукатурку стен.
– Слишком беден для немецкой семьи.
– Ерунда!
– махнул рукой Клаус.
– Через месяц у Лизхен будет отличный дом! Большой, просторный, красивый…
– Почему через месяц?
– Потому что сейчас в нем живут.
– Кто?
– Евреи.
– Куда они денутся?
– Переселятся!
– Куда?
– Туда!
– Клаус ткнул пальцем в потолок и тут же, воровато оглянувшись, приложил его к губам.
– Это секрет. Никому! Окончательное решение еврейского вопроса…
Крайнев задумался.
– Выбираете дом?
– засмеялся Клаус.
– Дадут, не сомневайтесь! Уж кому - кому… Чур, мой не брать! Я покажу. Лизхен очень нравится.
– Она знает о евреях?
– Нет, конечно!
– пожал плечами Клаус.
– Я только спросил, в каком доме она хотела бы жить.
– Мне пора!
– сказал Крайнев, вставая.
– Скоро комендантский час, время искать ночлег. У вас тут тесно, к тому же не хочу мешать… - он подмигнул.
– Знаю, куда направляетесь!
– засмеялся Клаус.
– Ну и вкус у вас, Эдуард! Выбрать такое страшилище… Старая,
– Сам найду!
– возразил Крайнев.
– Точно!
– согласился Клаус.
– Это проще, чем ветчину…
Во дворе к Крайневу побежала Лиза.
– Говорили с господином Клаусом?
– спросила, просительно глядя снизу вверх.
Крайнев кивнул.
– Что они сказали?
– Подтвердили, что в отношении вас у них серьезные намерения, - важно ответил Крайнев.
Лиза вспыхнула, схватила руку Крайнева и прижала к губам. Когда она убежала, Крайнев вздохнул и взял под уздцы коня. Заставив его пятиться, он вытолкал телегу на улицу. Закрывая ворота, увидел Клауса: тот бежал в сортир, держа хлеб, накрытый ломтем ветчины. Крайнев видел, как немец спускает штаны, устраивается над очком, все так же продолжая сжимать в руке бутерброд. Покачав головой, Крайнев сел в телегу и слегка ударил вожжой по круппу лошади. На ближайшем повороте он свернул направо, затем налево, пока не выехал на окраину. Здесь он остановился у небольшого домика с облупившимися наличниками на окнах и постучал в стекло кнутовищем.
– Добрый вечер, Валентина Гавриловна!
– сказал Крайнев выбежавшей женщине.
– Что так поздно?
– тревожно спросила хозяйка, открывая ворота.
– Комендантский час!
– У меня пропуск!
– Они сначала стреляют, потом спрашивают!
– ворчливо сказала Валентина Гавриловна, запирая ворота.
– Никто не встретился, - успокоил Крайнев и улыбнулся: - Деньденьской подарки развожу. Вы - последняя.
– Остатки - сладки!
– хмыкнула хозяйка.
– Разумеется!
– серьезно сказал Крайнев, доставая изпод соломы завернутый в полотно окорок.
Валентина Гавриловна ахнула и всплеснула руками.
– В корзине - яйца, - продолжил Крайнев.
– В мешке - мука. Ржаная.
– Сейчас любая на вес золота, - засуетилась хозяйка, доставая из телеги гостинцы.
– Я не заслужила, Эдуард Эрихович!
– Мне лучше знать, - сказал Крайнев, освобождая окорок от полотна.
– Где у вас кладовка?…
Пять минут спустя он сидел за столом перед большой эмалированной миской с дымящимся варевом. В другой тарелке сочилась ароматным жирком порезанная круппными кусками ветчина. Крайнев ее будто не замечал.
– Есть самогон, - вопросительно сказала Валентина Гавриловна.
– Из картошки, вонючий. Будете?
Крайнев хлопнул себя по лбу:
– В телеге под соломой бутылка!
– Я принесу!
Хозяйка выбежала, но вернулась не сразу.
– Распрягла лошадь, - пояснила, ставя бутылку на стол.
– Что мучиться скотине? Во дворе травка - пусть щиплет!
– Умеете?
– удивился Крайнев.
– Я деревенская!
– хмыкнула Валентина Гавриловна, доставая из шкафчика граненые стопки.
– Все могу.