Интерконтинентальный мост
Шрифт:
— Теперь пресной воды у нас столько, что могли бы и бассейн устроить, как у вас в Уэлене, — говорил Джеймс Мылрок. — Никогда не моющийся эскимос остался в далекой сказке. Иные моются по нескольку раз в день. Как бы не протерли кожу до мяса. Старый Кристофер Ноблес считает, что этого делать не следует, особенно зимой, когда мороз. Естественное жировое покрытие, мол, защищает от обморожения.
— Может быть, и так, — усмехнулся Иван Теин. — Вот в давнем, приблизительно столетней давности выпуске журнала «Этнография» была статья одного ученого. Автор утверждал, что эскимосы и чукчи не лысеют и отличаются густым волосяным покровом головы благодаря вшам.
— Интересно! — удивился Джеймс Мылрок.
— Вот именно — вшам, — продолжал с улыбкой Иван Теин. — Постоянное почесывание, мол, являлось своего рода массажем, который и способствовал хорошему росту волос.
— Надо же! — воскликнул Джеймс Мылрок. — Никогда бы не додумался до этого!
Гостевой дом был рассчитан на прием туристов, оборудован несколькими барами и увешан плакатами, обещающими участие в охоте на моржа и гренландского кита. Цены указывались довольно высокие.
— И много желающих? — спросил Иван Теин, кивнув на плакаты.
— Отбоя нет! — заверил Джеймс Мылрок. — Сейчас нам не особенно нужны деньги, поэтому ограничили приезд.
— Я рад, что вы наконец нашли свое счастье, — сказал Иван Теин.
Джеймс Мылрок ничего не ответил. Он подошел к скучающему бармену и заказал две чашки чаю.
Отхлебнув горячий напиток, он спросил:
— Что такое счастье?
Иван Теин вопросительно посмотрел на него.
— У нас все есть: хорошие дома, в доме полно еды, есть гарантия на будущее, даже остров намного больше, чем Малый Диомид. И все же… Счастья нет!
Последние слова Джеймс Мылрок произнес с таким надрывом, что Иван Теин в удивлении уставился на него.
— Остров-то не наш! — продолжал Джеймс Мылрок. — Хотя по закону он вроде бы наш. Сначала был выкуплен правительством штата, считался его собственностью, а потом — уступлен нам. С этой точки зрения все в порядке. Но почему-то кинг-айлендцы, которые никогда и не жили здесь, вдруг вспомнили, что их предки обитали на Укивоке. Так по-эскимосски называется остров. Нет-нет да появится какой-нибудь сумасшедший, разбросает листовки, а то возникнет на экране телевизора и начнет попрекать нас… Разве это жизнь? Все время снится Иналик. Проснешься, кинешься к окну, чтобы увидеть привычный вид на Большой Диомид, а там — пусто. Будто каждое утро тебя обманывают.
— Со временем пройдет, — сочувственно вздохнул Иван Теин, думая о тон, что, наверное, так же переживали и его предки, разлученные со старым Науканом.
— Быть может, следующие поколения и не будут так остро переживать, — согласился Джеймс Мылрок. — Но даже наша молодежь вроде бы начинает нас попрекать за то, что мы согласились уступить.
— Но ведь мост-то надо строить, — сказал Иван Теин.
— Нашли бы другой выход, — убежденно произнес Джеймс Мылрок. — Раз уж замахнулись на такое сооружение, сумели бы как-то обойти Малый Диомид или только чуточку его затронуть.
— Теперь об этом поздно говорить, — сказал Иван Теин.
— Это уж верно, — вздохнул Джеймс Мылрок.
Обедали у Мылрока. Народу собралось много.
Подъехал Хью Дуглас с мыса Принца Уэльского, дальние родичи с Нома.
Прибыл и Метелица, когда уже все садились за стол. Поначалу его присутствие на свадебной церемонии не предполагалось. Но, видно, ему в последние дни одному оставаться было тяжело, и он спасался от тоски тем, что бывал повсюду, где только можно, мотался по всему огромному участку строительства, улетал в Анадырь, Магадан, бухту Провидения, на своем личном вертостате садился на палубы ледокольных грузовых судов. Они шли с запада и востока, взламывая лед, вспугивая грохотом белых медведей и тюленей.
Дуглас и Метелица заняли почетные места за столом.
Хозяин предоставил слово начальнику Американской администрации строительства.
— Дорогие друзья! — начал Хью Дуглас. — Мы присутствуем на обеде в доме Джеймса Мылрока, человека, которому многие здесь обязаны своим сегодняшним благосостоянием. Будучи настоящим американцем, он не упустил своей удачи и прозорливо увидел возможности и для себя лично, и для своей общины улучшить жизнь. Наши две великие державы получают от строительства моста свою долю престижа, укрепляют гарантию мира и безопасности. Берингов пролив становится эталоном мира и сотрудничества, а два дружеских и родственных народа — чукотский и эскимосский — также выгадывают в этом деле. Возьмем жителей Иналика. Да разве они могли мечтать о том, что получили? Таким прекрасным домам могут позавидовать и жители южных штатов! Дай какому-нибудь мексиканцу такое жилище, такое обеспечение благами — он с радостью променяет свой теплый край на Арктику. Мы, американцы, реалисты. И поэтому мы не отрицаем такого фактора, как существование мощной социалистической державы на том берегу. Люди старшего поколения хорошо помнят, как соперничество в наращивании силы чуть не привело мир к ядерной катастрофе. Усилия, которые были приложены для договоренности о всеобщем и полном разоружении, об изменении международного климата, потребовали величайшего напряжения и всей мудрости, накопленной на протяжении истории Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. Мы дожили до того времени в жизни человечества, когда можем без страха смотреть вперед. Однако так уж устроен человек, что он всегда будет соперничать с другим человеком. И государство с государством тоже. Но уже не в наращивании оружия, а в предоставлении человеку возможностей для его личной свободы, личного благосостояния. Мы в Америке используем каждую возможность для того, чтобы дать все человеку. Мы и в будущем будем делать для жителей Берингова пролива все, что может быть сделано в рамках строительства Интерконтинентального моста… Хотя мистер Метелица и не очень одобряет идею соревнования между американской частью и советской, но вот в том, чтобы местные жители максимально выгадали от строительства, — в этом мы должны соревноваться! А также мы можем соревноваться и в том, чтобы больше появлялось таких счастливых пар, как Перси Мылрок-младший и Френсис Омиак!
Когда Хью Дуглас закончил речь и раздались вежливые аплодисменты, взоры всех обратились на Сергея Ивановича Метелицу.
Метелица спросил:
— Значит, все-таки вызываете на соревнование? Я ведь предупреждал: лучше не делайте этого. Опыт соревнования у нас насчитывает более полутора столетий. Я имею в виду социалистическое соревнование, а не жестокую конкуренцию, которая часто кончается физическим уничтожением конкурента… Я со многим согласен в речи уважаемого мистера Дугласа. Согласен также и с тем, что строительство Интерконтинентального моста несет жителям Севера новое качество жизни, а для некоторых и решение их жизненно важных социальных проблем. Я имею в виду и жителей Иналика, и всех аляскинцев, которые могут улучшить свою жизнь, принимая участие в строительстве. Ведь если раньше коренные жители берегов Берингова пролива являлись, так сказать, символическими участниками всеобщего потепления международной атмосферы, то теперь они полноправные его участники. Хотя ученые говорят, что потепление для Арктики вредно и ненужно, но потепление в отношениях между нашими странами явно пошло на пользу северянам, людям Берингова пролива, имеющим одни и те же этнические корни… Что же касается строительства Интерконтинентального моста и участия в нем северян — это уже настоящее, живое участие в изменении международного климата в направлении сотрудничества. А ведь к этому был долгий путь, прежде чем кое-кому стало ясно: чтобы избежать взаимного уничтожения, надо договориться сначала о сокращении, а затем и об уничтожении всех смертоносных видов оружия. Как будто бы простое решение, а сколько шли народы и государства к этому! От Интерконтинентального моста выигрывает все человечество. И я рад, что иналикцы решили свои жизненные проблемы… И я рад, что символом этого стала новая семья, при рождении которой мы сегодня присутствуем!
Метелица уже сделал движение, чтобы заняться едой, но как будто что-то вспомнил:
— А насчет решения социальных проблем для наших северян, дорогой мистер Дуглас, то начало этому мы положили еще в тысяча девятьсот семнадцатом году, И вы это прекрасно знаете. Уэленцы, как и все другие жители Чукотки, верят в то, что мост еще теснее укрепит дружбу между жителями Берингова пролива!
Громче всех аплодировал Адам Майна. Он пришел позже и, несмотря на настойчивые приглашения, отказался занять место среди почетных гостей. Он сел за другой стол, где вместо тарелок и столовых приборов стояло длинное деревянное блюдо, лежали остро отточенные охотничьи ножи.
Свадебное торжество началось в небольшой церкви из сборного железобетона (подарок библейского общества новому эскимосскому поселению). Затём свадебная процессия направилась на берег, где на воде качался вельбот. На носу его, на особой подставке, в каменной плошке горел смоченный моржовым жиром мох. Бледное пламя дрожало — льды толкали лодку. В старинном обряде чувствовалось нечто уходящее в сумерки прошедших веков.
Со школьного крыльца доносилось тихое песнопение.
Ник Омиак и Джеймс Мылрок несли длинное деревянное ритуальное блюдо с кусками вареного тюленьего мяса. Водрузив блюдо на вельбот, они помогли молодым взойти на лодку и оттолкнули ее от берега. Лодка медленно поплыла меж льдин, повинуясь прибрежному морскому течению.