Интермеццо, интермеццо
Шрифт:
Но тут в драку вступила одна из полуголых бестий. Увернувшись от секущего удара шпаги, она выхватила сразу два кинжала и ловко взяла клинок молодого идальго в «замок»! Я уже решил бежать своему пациенту на помощь, но тут произошло что-то странное: вся компания замерла в немом оцепенении, как бы ожидая чего-то, но ничего не происходило.
Дон Мигель, виновато улыбаясь, пожимал плечами, а окружающие с неподдельным удивлением смотрели на его руку безжизненно висящую на перевязи. Женщина, которая только что яростно билась с нашим подопечным, бросила свои кинжалы и принялась ощупывать эту руку с выражением материнской заботы на лице. Все вдруг разом загалдели, мешая испанскую речь с какой-то ещё, и, по словам и жестам этих странных людей я понял, что они весьма опечалены и раздосадованы увиденным.
Некоторые даже принялись что-то выкрикивать, вскидывать руки с зажатым в них оружием вверх и грозить кулаками в сторону моря. Между тем, произошло ещё одно явление: из кустов вылез, какой-то здоровяк в кожаных доспехах, показал на своё пузо, из которого торчал кинжал дона Мигеля и заявил с гордостью:
— Не пробил-таки!
Эти слова были обращены к попугаю, но тут новоприбывший увидел то, что происходило на берегу, нахмурился и поспешил туда же. Всё повторилось по новой: удивлённые возгласы, горестные вскрики, гневные вопли и проклятия в сторону моря. Вскоре здоровяк снова предстал перед нами. Его физиономия была перекошена, кулаки судорожно сжаты и он буквально трясся от негодования.
— Т-ты! Т-ты-ы! — Выдавил он сквозь зубы, обращаясь к попугаю.
— Кто это? — Спросил я, стараясь сохранить невозмутимый вид.
— Свирры! — Был ответ. — Восьмое или девятое поколение, я точно не помню. Слуги, телохранители и особая гвардия семьи Самбульо. Я их вывел, скрестив арендаторов земель принадлежащих этой фамилии с девушками — пиратками, но это давняя история.
— И этот? — Я кивнул на пыхтящего здоровяка, рожа которого грозила превратиться из багрово-красной в чёрную.
— Да, он тоже им сродни. Только предками тех были беженцы-италики, удравшие в Испанию в десятом веке, а этот потомок тех же пираток, погулявших с ганзейскими матросами.
— Ещё одна пиратская история?
— Только правдивая, а потому непригодная для нежных ушек моего сеньора. Тебе рассказал бы, но не сейчас!
— От чего же?
— Некогда! Похоже, сейчас нас будут бить!
С этими словами попугай взмыл вверх и вовремя, так-как в следующую секунду по бревну, где он сидел, грохнул кулачище размером с детскую голову! Близнец этого кулака тотчас нацелился мне в челюсть, но я не стал ждать, когда он завершит своё движение, а кувыркнулся назад и дал тягу! Некоторое время земля стонала за моей спиной от тяжких шагов, но вскоре они стихли, и я смог перевести дух.
— Ничего, они скоро остынут, и можно будет вернуться! — Прозвучал знакомый голос над самым моим ухом.
Оглянувшись, я увидел попугая, преспокойно сидящего на ветке всё с той же трубкой в клюве. Мне очень хотелось проделать с ним то-же самое, что попытался тот здоровяк, но я сдержался. На берег мы вернулись, когда совсем стемнело. Там уже горело несколько костров, а возле самого большого из них дон Мигель увлечённо рассказывал, что-то вышеупомянутым «свиррам». Его слушали внимательно, лишь время от времени раздавались негромкие восклицания. Подойдя поближе, я разглядел, что женщины в этой компании на сей раз, одеты, как положено и даже головы у них повязаны платками.
— Они скидывают одежду только когда купаются, занимаются любовью или дерутся, не то, что их пра-пра-пра-прабабки! — Насмешливо сказал попугай, который, похоже, прочёл мои мысли.
Ответить я не смог, так-как на моё плечо вдруг опустилась громадная лапища принадлежавшая тому бугаю, от которого пришлось удирать намедни.
— Не бойся, Гёз! — Прогудел он миролюбиво. — Я не трону тебя, Гёз! Прости, я тогда не знал, что ты лечил нашего господина! А ведь это странно, вы ведь враги! Я правильно понимаю, Гёз? Тогда почему же ты его лечил? Может быть, это Огонёк тебя заставил? Он может! Он кого хочешь, заставит, он такой! Ха-ха! Кстати, я — Ганс! Ганс — Древолом! Так меня прозвали потому, что я деревья кулаками ломаю! Я тут самый сильный и всё умею! Не умею только подойти к господину так, чтобы он не услышал! Он всегда слышит и кидает в меня свой акинак, поэтому я ношу эти доспехи не снимая, а он каждый раз в меня попадает и смеётся! Представляешь, Гёз? Вот потеха! Ты Гёз, а я Ганс! Ха-ха!
Пока бугаище нёс всю эту ахинею, он так тряс моё плечо, что я думал, мои кости скоро вылетят наружу! Но тут мы подошли к костру, где на меня поглядели с любопытством, но без враждебности.
— Вот, привёл! — Самодовольно сказал Ганс, но тут же отпустил моё плечо, захлопнул пасть и юркнул в тень, под пристальным взглядом той самой тётки, которая так ловко поймала кинжалами шпагу дона Мигеля.
Это была женщина лет тридцати, красивая, властная, гибкая и сильная. Похоже, здесь все её слушались, а кое-кто даже побаивался. Она встала мне навстречу и поклонилась с почтением, но без раболепства.
— Мы все выражаем вам благодарность, дон Дульери, за то участие, которое вы приняли в судьбе нашего господина! — Сказала она, глядя на меня пристальным изучающим взглядом. — Прошу вас быть гостем у нашего костра и разделить с нами вечернюю трапезу.
Жизнь среди гёзов отучила меня от изысканных манер, поэтому я промямлил, что-то в ответ, но от трапезы не отказался, тем более что от соседних костров тянуло божественным запахом жареного мяса, а в руках у некоторых свирров появились бурдюки, в которых обычно держали вино! В течение последнего месяца мой рацион составляли моллюски и орехи, на которые я уже смотреть не мог без содрогания.
Мои ожидания оправдались, и этот ужин на лоне природы показался мне королевским пиром! К тому же в душу запало обращение — «дон Дульери»! Собственно так меня начал называть мальчишка Мигель, когда очнулся от беспамятства, но теперь эти слова прозвучали, как-то по-другому! Короче, новая компания нравилась мне всё больше и больше. Пока я уплетал баранью ногу, они продолжили, прерванный моим появлением, разговор.
— Ваша матушка была чрезвычайно удручена тем, что вы сбежали из дома, дон Мигель! — Говорила предводительница всей компании. — Она немедленно отправила нас вдогонку, но всё, что мы увидели это несколько потрёпанных судов, преследуемых эскадрой гёзов. Среди выживших вас не было, и мы готовы были предположить самое худшее…
— Ага! Уже подумали было, что вы потонули или попали в плен, но тут Магдалена вспомнила, что с вами был Огонёк… Ой!
Последний монолог произнёс Ганс, просунувший свою красную физиономию в круг света. Та, которую он назвал Магдаленой, что было силы, шлёпнула его по глуповатой роже, и он снова скрылся в темноте.
— Когда вы появились, я думал, что мама тоже здесь! — Сказал дон Мигель.
— Она не смогла отправиться с нами, так-как должна была сопровождать вашего отца и братьев, которых пригласил маркиз Санта-Круз.