Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2007 №11
Шрифт:
Нельзя утверждать, что никто из инженеров, арестованных советскими властями по делу Промпартии, не был ни капельки замешан ни в одном из пунктов, по которым их обвиняли, однако имеющиеся факты в подавляющем большинстве свидетельствуют в пользу их невиновности. Что касается Пальчинского, объявленного «органами» главарем заговора, то ныне мы имеем доступ к его личным бумагам, черновикам выступлений, частной переписке с родственниками, а также подробным отчетам о его деловых и частных встречах. Поскольку он, словно дотошный коллекционер, собирал всевозможные документы о ходе своей жизни, в его личном архиве сохранились даже железнодорожные билеты, квитанции, заметки, которые он делал во время профессиональных заседаний, а также отклики на прочитанные им статьи и книги в виде заметок на полях. Среди всего этого массива данных
К середине 1920-х годов Пальчинский стал энергичным сторонником индустриализации в условиях социалистического хозяйства, отдавая ей предпочтение перед капиталистической индустриализацией. «Какое может быть сравнение между методами развития, например, нефтяных или каменноугольных районов при частнокапиталистическом и современном строе? — писал он в 1926 году —…только обстановка национализированных недр и поверхности позволяет наилучшим образом осуществить такой своего рода идеальный подбор и выбор при ориентации на плановое, рационализированное государственное хозяйство» [78].
Надо сказать, что как раз этот энтузиазм Пальчинского по поводу новых возможностей, открывающихся при социализме, послужил источником его убеждения, что именно инженеры — а не капиталисты-хозяева фабрик и шахт — призваны сыграть активную роль в создании планов экономического развития. Главная цель, установленная им для Института изучения поверхности и недр, состояла в том, чтобы «способствовать экономическому развитию России путем изучения ее природных ресурсов и определения их наиболее рационального использования» [79]. Подобно этому, предназначение Клуба горных деятелей, который был также его детищем, заключалось в том, чтобы помогать советскому правительству в оценке горнопромышленных проектов, дабы «добиться максимальной степени объективности» [80]. В ретроспективном плане Пальчинский, быть может, покажется наивным в своем убеждении, что советское правительство с благодарностью воспримет подобные услуги, — как, впрочем, и в своей переоценке царского правительства в тот момент, когда он посылал ему свои донбасские отчеты, при всем этом, однако, его стремление неизменно состояло в том, чтобы содействовать своей стране путем повышения ее промышленного могущества и благосостояния ее народа.
Глава 3
НАЧАЛЬНАЯ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ СССР
Жизнь и «смерть Петра Пальчинского дают нам ключ к объяснению провалов советской политики индустриализаации. Он олицетворяет тип инженера, который был уничтожен на раннем этапе советской истории и которого так остро недоставало впоследствии Участь, постигшая Пальчинского и его коллег-единомышленников конца 1920-х годов, печальным образом сказалась на всем последующем развитии промышленности в СССР — подобно тому, как ликвидация предприимчивой части крестьянства — так называемых «кулаков» — отразилась на развитии сельского хозяйства. И когда в конце 80-х-начале 90-х годов Горбачев, Ельцин и их коллеги взялись за возрождение сельского хозяйства и промышленности, они столкнулись с необходимостью преодоления долгосрочных последствий устранения лучших представителей экономики страны и замены последних людьми, исполненными решимости во что бы то ни стало избежать участи своих предшественников.
С самого начала первого пятилетнего плана, к осуществлению которого СССР приступил в 1927 году незадолго до гибели Пальчинского, те инженерные принципы, которых придерживались он и его товарищи, последовательно игнорировались. Пальчинский и его единомышленники утверждали, что в социалистическом обществе наивысшим приоритетом индустриального развития должны стать рабочие и местное население, ибо без здоровых, образованных и заинтересованных в своем труде работников промышленный рост будет не более чем иллюзией, обреченной на провал. Они также подчеркивали, что промышленное развитие должно осуществляться в соответствии с рациональными принципами и планироваться на долгие сроки. Пятилетние же планы, столь громко
Кампания по индустриализации, захватившая Советский Союз в конце 20-х — начале 30-х годов, совпала с величайшим кризисом капиталистического мира. В то время как Америка и другие индустриальные державы пробивались сквозь Великую депрессию, социалистическая Россия развивалась с головокружительной скоростью. Западные корреспонденты, жившие в то время в Москве, слали своим соотечественникам повествования о героических достижениях советских шахтеров, сталелитейщиков, токарей и строителей каналов и плотин. Для многих людей на Западе, следивших за этими новостями в то время, как толпы безработных стояли в очередях у бесплатных столовых в Детройте, Манчестере или Питтсбурге, советская кампания по индустриализации стала олицетворением социалистического будущего всего человечества. Вплоть до наших дней за пределами бывшего Советского Союза не померкли воспоминания о первых шагах советской индустриализации. И вплоть до наших дней вопрос о технической и социальной осмысленности этих первых шагов остается в значительной степени неисследованным. Но, хотя эта книга и не может претендовать на исчерпывающий пересмотр, сегодня мы располагаем уже достаточными сведениями, чтобы понять, что советские индустриальные проекты были глубоко порочны с инженерной точки зрения, оказали чудовищное опустошающее влияние на веру тех работников, которые содействовали их осуществлению, и обошлись страшной ценой в виде жизней тех, кто участвовал в них добровольно или в принудительном порядке.
Следует отметить, что инженерные изъяны этих проектов не остались незамеченными с самого начала. Действительно, инженеры с дореволюционным образованием, включая Пальчинского, указали на большую часть изъянов еще до того, как началось осуществление соответствующих проектов, тем самым предоставив оружие своим оппонентам, которые принялись изобличать их как саботажников или «вредителей». Однако, согласно имеющимся историческим свидетельствам, большинство старорежимных инженеров были исполнены энтузиазма по поводу потенциала, который таила в себе плановая социалистическая экономика, и выступали лишь против иррациональных решений, принимавшихся руководством сталинской России.
Тройка монументальных проектов первых пятилетних планов включала в себя возведение крупнейшей в мире гидроэлектростанции на реке Днепр (Днепрострой), строительство крупнейшего в мире сталелитейного завода в комплексе с западносибирским городом Магнитогорском (Магнитострой) и сооружение, в рекордно короткие сроки. Беломорского канала, соединяющего Балтийское и Белое моря (Беломорстрой). Во всех трех проектах принимали участие старорежимные инженеры. Что касается Пальчинского, то он участвовал в обсуждении планов Днепростроя и Магнитостроя и дал свою оценку Беломорстрою. Его коллеги-инженеры, лишившиеся свободы после гибели Пальчинского, стали главными техническими консультантами Беломорстроя. Представляется поучительным хотя бы вкратце рассмотреть ту роль, которую сыграло (или не сумело сыграть) техническое консультирование в каждом из этих проектов.
ВЕЛИКАЯ ДНЕПРОВСКАЯ ПЛОТИНА
Возведение гидроэлектростанции на реке Днепр в окрестностях Запорожья — сооружения, ядром которого должна была стать величественная плотина имени Ленина, представляло собой один из самых легендарных проектов первого пятилетнего плана. Этот проект был предтечей всех прочих великих строительных проектов начального этапа советской индустриализации, включая построение стального города Магнитогорска, угольного города Кузнецка и Беломорского канала.
Из всех этих грандиозных проектов Днепрострой был, вероятно, наиболее осмысленным с инженерной точки зрения. Его осуществлению предшествовал более тщательный анализ, чем это было при подготовке большинства других проектов, а сам процесс строительства отличался тем, что в нем в меньшей степени использовался труд заключенных, зато применялось больше трудосберегающего оборудования, и советские руководители работ были более склонны прислушиваться к заключениям специалистов — как иностранных, так и отечественных, чем это было при осуществлении большинства последующих проектов.