Интрижка
Шрифт:
— Чуть-чуть, — ответила я.
Он налил кофе, пока я наблюдала. Затем повернулся и поставил обе кружки у плиты. После чего снова повернулся, подошел ко мне, положил руки мне на талию и развернул меня. Мне пришлось сдержать удивленный возглас, когда он поднял меня (даже без малейшего усилия) и посадил на стойку рядом с кружками, но сам встал у плиты, где на сковороде уже жарились полоски бекона.
Как только он усадил меня, схватил мою чашку и протянул ее мне.
Затем взял свою, сделал глоток и поставил обратно на столешницу. Подойдя к ящику
Я предположила, что моя роль заключалась лишь в поглощении свежего кофе.
Поэтому, сидя на столешнице, пока Джонни готовил, я составляла ему компанию.
— Ты снова надела трусики, — заметил он, пока я делала свой первый глоток.
— Ммм… — промычала я, больше ничего не сказав.
Он ухмыльнулся сковородке, а затем положил вилку и подошел к холодильнику.
Я сделала еще глоток кофе и оглядела комнату.
Именно тогда я заметила, что экран висевшего на стене массивного телевизора направлен на кровать, а диван, продолговатый журнальный столик и два кресла по бокам располагались спинками к телевизору.
Видимо, телевизор он смотрел, лежа в постели.
Или практически не смотрел, учитывая количество книг, практически вываливающихся с многочисленных полок и покрывающих стол у кресла в углу с потрясающим торшером на треноге рядом.
— Как долго ты здесь живешь? — поинтересовалась я.
Полная тишина, вызванная этим вопросом, заставила мои плечи мгновенно напрячься, и мой взгляд переместился прямо на Джонни.
В руках он держал яйца и снимал миску с полки над тем местом, где готовил.
Похоже, он не собирался отвечать на то, что я считала ненавязчивым вопросом.
Затем мне вспомнился наш вчерашний разговор в баре.
Разговор, который я не замечала, до тех пор, пока не вспомнила об этом, был односторонним.
В этом городке я была новенькой. Мне пришлось переехать сюда по причинам, о которых я не хотела думать. Но я переехала сюда, потому что здесь жила Дианна, она перебралась в это местечко много лет назад, сразу после того, как вышла замуж за Чарли, и она всегда говорила о том, как здесь потрясающе. Какие все дружелюбные. С каким дружелюбием жители относятся друг к другу. Кроме того, стоимость недвижимости была намного меньше, чем в большом городе. Вы могли бы приобрести очень хорошее жилье за гораздо меньшие деньги.
Единственным недостатком было то, что дорога на работу занимала много времени и могла быть ужасной из-за пробок. Но за те два месяца, что я здесь провела, я поняла, что это стоит того, чтобы каждый день ездить на работу по часу (а частенько и того больше).
Тем не менее, Дианна и Чарли — единственные, кого я знала из местных, и я решила, что с приходом лета пришло время стать более общительной, познакомиться с соседями.
Поэтому по дороге домой заглянула в единственный местный бар, известный как «Дом». Он представлял собой питейное заведение, как и любой другой бар, с прямоугольной барной стойкой посередине, столами вокруг, телевизорами повсюду.
Вообще-то, когда я парковалась, то увидела Джонни, въезжавшего на стоянку. Через кабину грузовика мельком отметила его красивую внешность. И даже слышала, как закрылась дверца его машины, когда входила в дверь бара.
И едва я села, как Джонни подошел ко мне.
Он не посмотрел на меня, просто скользнул в пространство между мной и барным стулом рядом.
На него мгновенно обратила внимание женщина-бармен, после чего он сказал:
— Как обычно, Салли, и что бы она ни пила.
Это была не самая оригинальная фраза для подката из когда-либо существовавших.
Но она была лучше всех, какие я слышала когда-либо в свой адрес, только потому, что она исходила от Джонни.
Так все и началось, он сел рядом со мной и спросил, как меня зовут.
— Элиза. Элиза Форрестер. Но все зовут меня Из или Иззи.
Сказав это, я впервые улыбнулась.
И в течение следующих нескольких часов я много чего рассказала.
Джонни задавал вопросы так же, как и я. Но когда вопрос исходил от меня, он уклонялся от ответа, возвращая разговор ко мне.
Сидя на его кухонном столе после четырех занятий сексом за одиннадцать часов, мне очень запоздало пришло в голову, что я ничего о нем не знала, кроме его имени, что он водил грузовик, жил посреди леса в доме с водяным колесом, и был исключительным любовником.
Чувствуя себя неловко, я отхлебнула кофе, лихорадочно обдумывая, какую бы уловку ввернуть в разговор, чтобы снять напряжение.
Потерпев неудачу в этом, я услышала:
— Три года.
Я посмотрела на него не потому, что он ответил, а потому, что это прозвучало так, будто слова вырвали из него.
— Отличный дом, Джонни, — тихо отметила я.
— Он в семье уже многие поколения, — поделился он, разбивая яйца в миску. — Папа содержал его, чтобы у навещавших нас гостей, было собственное пространство. Хотя здесь все было совсем не так, как сейчас. Когда я переехал, вынес старье, все починил, кое-что обновил. Теперь это мой дом.
— Здесь очень красиво. И уютно.
— Да, — согласился он.
— И крутое водяное колесо, — заметила я.
— Да, — повторил он.
— Оно все еще для чего-то используется?
— Раньше здесь располагалась мукомольная мельница. Теперь — нет, — ответил он так, будто это окончательно и продолжения не последует.
Пора попробовать другую тему.
— У тебя нет домашних животных, — заметила я.
— Неа.
И это тоже было окончательно.
Он перевернул бекон. Достал еще одну сковородку. Поставил ее на горелку. Подошел к кладовке с двойной дверью в конце кухни и взял буханку хлеба.
Он принес ее мне и положил на столешницу у моего бедра, с противоположной стороны от своей кружки. Затем подвинул тостер.