Иные
Шрифт:
Блейз с трудом снял палец со спуска. Болело горло. Стреляя, он еще и кричал что-то ньютонцам – правда, он совершенно не помнил, что именно. Он снова улегся на землю, чтобы взглянуть на дело своих рук. Там, где незадолго до этого лежал ровный ряд стрелков, громоздились кучи обломков – бывшее покрытие взлетного поля. Больше ничего он не увидел, но и выстрелов оттуда не слышалось. Значит, иссяк и смертоносный поток игл, направленных в Карла и его товарищей, бегущих – или уже добежавших – к кораблю.
Блейз медленно поднялся.
В нижней части живота он почувствовал какой-то холод, а брюки ниже пояса странно потяжелели. Осмотрев себя,
В таком виде нельзя появляться на корабле. Не мог тот Блейз Аренс, образ которого он создавал в сознании людей столько лет, предстать в таком виде. Он бросил пушку, снял брюки и трусы и засунул их глубоко под корпус корабля. Теперь во время старта выхлоп атмосферных двигателей уничтожит их.
Блейз вдруг почувствовал, как на него навалилась неимоверная усталость. Он снова поднял пушку за раскаленный конец ствола и запахнул плащ, прикрыв им нижнюю часть тела и ноги. Почти вслепую, нащупывая левой рукой дорогу, он побрел вдоль борта «Избранника» по направлению к шлюзу. Люк появился под рукой совершенно внезапно, и Блейз чуть не упал.
Чьи-то пальцы отдирали его руку от пушки.
– Рука обожжена… – донесся до него голос Каджа. Рука Блейза разжалась. Ствол пушки выскользнул из нее. Он по-прежнему ничего не чувствовал. Ему казалось, что палуба под ногами раскачивается из стороны в сторону.
– Он потерял много крови, – сказал Кадж. – Быстро в медотсек!
Данно взял Блейза на руки и понес. Еще кто-то отшвырнул бесполезную теперь пушку; она с лязгом отлетела в сторону. Тони шла рядом, а впереди всех торопился Кадж, распихивая в стороны тех, кто недостаточно быстро уступал им дорогу в коридорах «Избранника Господа». Даже лежа на руках у Данно, Блейз ощутил вибрацию палубы, когда включились атмосферные двигатели и корабль устремился в небо.
Глава 38
По дороге в медотсек Блейз перестал осознавать, что происходит. Очнулся он через некоторое время и обнаружил, что лежит в постели в затемненном помещении. Из-за полумрака можно было различить только смутные контуры человеческой фигуры, сидящей в кресле возле него.
– Тони?
– Да, это я, – ласково отозвалась она. – Я здесь.
На его руку легла ее ладонь. Это было удивительно приятно. Блейз снова впал в забытье.
Когда он в следующий раз открыл глаза, то освещение было уже чуть поярче. Тони также сидела рядом с его постелью, только чуть дальше, чем в прошлый раз, но по-прежнему была едва различима. Рядом с ней стоял и Кадж Меновски.
– Вы меня помните? – спросил Кадж.
– Конечно, – ответил Блейз. – Вы врач… Кадж Меновски, – добавил он на тот случай, если у медика оставались хоть какие-то сомнения по поводу состояния его памяти.
– Мы ведь уже в космосе, да? – продолжал он. – И летим на Гармонию? Если мы по каким-либо причинам направляемся не туда, то капитану нужно немедленно приказать изменить курс и лететь на Гармонию.
– Да, мы в космосе и направляемся на Гармонию, – подтвердил Кадж. – Как самочувствие?
– Самочувствие? – Тут Блейз в первый раз с тех пор как проснулся – или что он там сделал, чтобы выйти из того состояния, в котором находился, – понял, что вновь ощущает свое тело. – Бок болит. Но это не так уж и важно. В общем, я чувствую себя… – Он попытался подобрать подходящее слово. – Мерзко, – закончил он.
– А вы не могли бы описать свои ощущения поточнее? – попросил Кадж.
– Нет. Это
– Понятно, – кивнул Кадж. Его пальцы сомкнулись на запястье Блейза, нащупывая пульс. – А если бы вы были механизмом, то как бы рассказали о себе?
– Ну, я бы начал с того… – Блейз на секунду задумался, – что меня совсем недавно трахнули молотком, огромным как грузовик. Все части во мне разрегулировались, а некоторые из них, возможно, даже сломаны… что-то вроде этого…
– Ага. – Кадж наконец выпустил его руку. – Примерно так я и предполагал. Вот вы сказали, что в голове у вас туман. Но вы в состоянии ответить на один вопрос?
– Постараюсь.
– Прекрасно, – продолжал Кадж. – Вы ведь отключались несколько раз, не так ли?
– Отключался? – Блейзу пришлось приложить усилие, чтобы наконец связать употребленное врачом слово с теми моментами внезапного осознания того, что он не помнит, как оказался в другом месте, особенно во время его броска к «Избраннику Господа». – Да! А это называется отключаться?
– Обычно так говорят, – пояснил Кадж. – Этого следовало ожидать, да и в будущем это, возможно, будет повторяться при сильном перенапряжении. А теперь, если вы в состоянии слушать, я хотел бы рассказать, как примерно у вас пойдут дела в следующую неделю или около того. Согласны?
– Да, – кивнул Блейз.
– Отлично. Так вот, я не хотел всего этого говорить вам раньше, поскольку не было смысла волновать вас лишний раз, до того как мы попадем на борт, – без здешней лаборатории все равно ничего нельзя было сделать.
– Спасибо за заботу, конечно, но в следующий раз я все же попросил бы информировать меня сразу.
– Обычно такие вопросы решает врач, – возразил Кадж.
– Только не в случае со мной, – настаивал Блейз.
– Понятно. Так вот, я хотел сообщить вам: мне удалось уничтожить генетического агрессора, введенного в ваш организм. То, что от него осталось, со временем будет выведено из организма естественным путем. С чем вам придется смириться на неопределенно долгий период времени, так это с последствиями колоссального ущерба, который нанесло вашему организму это вторжение. К тому же ваш организм пытался приспособиться к агрессору, плюс еще и перегрузки, что вам пришлось выдержать до того, как я наконец занялся вами всерьез на корабле. Эти отключения сознания являются защитной реакцией организма. Их назначение – выводить вас из стрессовых состояний. Так что теперь вам придется избегать любого перенапряжения, в противном случае вас наверняка ждет очередное отключение. Вы меня понимаете?
– Да, – сказал Блейз. – Продолжайте.
Сам же он тем временем мрачно размышлял о том, что стрессов ему никак не избежать.
– Так вот. То, что вы сейчас вообще в состоянии разговаривать со мной, свидетельствует: я вовремя уничтожил агрессора. Разумеется, со временем вы опять станете таким же, как и раньше, до инъекции. Но учтите, ваш организм перенес колоссальный шок, и полное выздоровление может наступить только через несколько лет. Конечно, дольше всего будут сказываться лишь отдельные последствия. Самое страшное минует через две или три недели. Но на протяжении этих нескольких недель вам сначала станет хуже и только потом – лучше. Вам предстоит пережить тяжелую лихорадку и, возможно, галлюцинации. Постарайтесь терпеливо перенести это испытание.