Ипоса хочет замуж
Шрифт:
Глава 4. Белое солнце пустыни
Утром мы безбожно проспали.
Проспали и рассвет, и возможность попасть с первыми лучами солнца к подножию дюн, и самую изумительную игру светотени, ради которой в Соссувлей приезжают лучшие фотографы всего мира, и утренние прогоны многочисленных стад спринбоков и ориксов, перемещающихся с мест ночевок в места пастбищ.
– Ну и ради чего это всё? – кипятилась Инна – Ради яичницы? Ради какой-то паршивой чашки горячего кофе, без которого некоторые жить не могут? Ради лишних трех минут в горизонтальном положении и утреннего душа? Такое ощущение, что мы в Африку приехали исключительно затем, чтобы под душем постоять…. В Москве будем мыться!
– Остынь! – муж сурово взглянул на раздухарившуюся
– Отдышаться, чтобы потом понять, что время упущено и всю оставшуюся жизнь жалеть об этих лишних минутах сна? Мы же завтра уже переезжаем в Свакопмунд, к океану.
– Ну и что? Как минимум, есть завтрашний рассвет…. И потом, дорогая, с чего ты стала мыслить стереотипами? «Увидеть дюны на рассвете….» – передразнил жену Петрович, – Кто у нас здесь Филипп Халсман или Артур Сасс? Это они оставили величайший след в фотографии, а мы здесь находимся совсем с другой целью: смотреть, слушать, вникать, чувствовать, запоминать… Фотошедевры дело хорошее, но, отнюдь, не главное.
– Уж, конечно, твой Артур Сасс точно встал бы ни свет, ни заря…
– Ты хоть знаешь его самую известную фотографию? Эх ты, ценитель прекрасного…. Это снимок Альберта Эйнштейна с высунутым языком. А чтобы сделать это фото, ему не нужно было караулить восход солнца в Африке.
Инне стало смешно. Действительно, стоит ли так нервничать из-за каких-то мифических стереотипов, навязанных путешественнику путеводителями? Тем более, что большинство участников намибийских приключений, хоть и проигнорировали сверхранний старт к дюнам, совсем не теряли времени даром. Откуда-то с крыши водонапорной башни спустился Андрей Костянов с камерой и в легкомысленной панаме:
– А я рассвет сверху снял. Так-себе рассвет, доложу я вам. Видали мы восходы солнца и покруче…
Костя порадовал всех сообщением, что успел с утра пораньше договориться с местным летчиком (белорусом, как оказалось) о том, чтобы после обеда полетать над дюнами и даже «сгонять» к океану.
– Надо же, – как ребенок радовался седовласый Константин – Здесь плотность населения – два человека на километр, и такая точность попадания. Сразу тебе и летчик, и практически земляк. Сам он, правда, сегодня не полетит – какая-то неисправность у «Сессны», но со своим намибийским приятелем договорится. Так что, граждане путешественники, записывайтесь в воздухоплаватели!
Михаил и Влад о чем-то тихо беседовали у края смотровой площадки, не спеша смакуя жидковатый кофеек.
– Миша, а о чем вы там секретничаете? – Инке не терпелось поруководить.
– Я успокаивал Влада по поводу нашей неорганизованности. Еще день, ну, может быть, два и мы полностью войдем в норму. Вся эта наносная московская шелупонь, вся эта броня, с нас спадет, мы снова станем чистыми, открытыми, не закомплексованными. Мы перестанем воспринимать Намибию как туристический маршрут с жестким расписанием (тебя, Могилева, это тоже касается), а научимся получать удовольствие от каждого часа и каждой минуты, прожитых в гармонии с этой природой. Вы там с Владом чего-то насочиняли, рассчитали и зафиксировали, но, как видишь, жизнь вносит свои коррективы. Не переживайте по этому поводу! Претензий ни у кого не будет. Каждый увидит и почувствует ровно то, что он хочет. Вот ты, например, обратила внимание на скульптурки охотников у входа? Заметила, как удивительно пропорционально они сложены? Это не может быть случайностью. Значит, где-то есть люди с такими пропорциями тела… Вот бы о чем тебе задуматься.
– Это скульптуры бушменов, – живо отреагировал Влад. – Кстати, раз уж мы в этот раз не сможем побывать в их племенах, давайте я хоть в двух словах расскажу об этом удивительном народе. Авось вы и захотите еще раз приехать в эту страну.
– Даже не сомневайся! – Константину и Надежде Буренковым нравилось все, что происходило, и они уже планировали будущие маршруты по загадочной Намибии.
– Бушмены – это собирательное название для людей нескольких племен капоидной расы. Всего их на планете осталось чуть менее ста тысяч. Что характерного в их внешности? Ну, во-первых, значительно более светлая кожа. Если бы ребенка бушмена сразу после рождения увезти куда-нибудь на север России, где лето очень короткое, то он, скорее всего, выглядел бы просто смуглым, загорелым и вряд ли кому-нибудь пришло в голову назвать его негром. В коже бушменов совсем мало меланина. Да и черты лица у бушменов не типичны для Африки. Носы правильной формы, ноздри раздуты не сильно, а губы почти совсем тонкие. Если уж предполагать, что мы все произошли от африканцев, то, скорее всего, нашими предками были бушмены.
Как правильно заметил Михаил, фигуры у бушменов тоже очень пропорциональные. Широкие плечи, ровные спины, удлиненные бедра и голени. Они прирожденные бегуны. Кстати, как вы думаете, какое животное является тотемным для всех бушменов? С кем они себя соотносят?
– С антилопами? С сернами?
– С гепардами?
– С леопардами, наверное!
– Не угадал никто! Центральным персонажем их мифологии является цанг. Так они называют кузнечика-богомола, искренне веря в то, что он был прародителем всех людей, первопредком «древнего народа». Согласно их мифам, явления природы, небесные светила, животные – все некогда были людьми «древнего народа», населявшего страну задолго до бушменов. Согласно одному мифу, солнце было человеком, у которого светились подмышки. Если он поднимал руку, земля озарялась солнечным светом, ложился спать – всё погружалось во тьму. Тогда люди «древнего народа» забросили его на небо, чтобы подарить свет всей земле.
–Добрые, какие, эти бушмены! – всплеснула руками Лера.
– Есть белее жесткие варианты, – усмехнулся Влад, – По другой версии, когда-то жил человек-огонь, голова которого светилась. Он приносил удачу на охоте, но требовал себе самый лучший кусок мяса. Люди убили его и каменными ножами отрезали ему голову. Один охотник насадил голову на палку и швырнул её вверх. Так на небе появилось солнце. Каждый день оно проходит путь с востока на запад, но не может найти на земле своё тело. За это Солнце преследует своего вечного соперника – Луну, отрезая у неё куски мяса. Когда луне удаётся вырваться, она понемногу опять обрастает мясом. Кстати, с луной бушмены связывают происхождение смерти. Луна никогда не умирает до конца, у неё остаётся спинной хребет, и она снова вырастает и возвращается к жизни. Когда-то люди также возвращались к жизни, как и луна. Но однажды ребёнок, оплакивавший свою умершую мать, не поверил луне, которая уверяла, что его мать вернётся. Разгневанная луна ударила его по лицу, разбила верхнюю губу и сказала, что отныне он будет зайцем, а люди теперь будут умирать навсегда.
– А кто хранит все эти легенды, Влад? У бушменов есть жрецы, шаманы? – Инна включила диктофон, а Михаил достал записную книжку.
– Нет. Любой миф хранит с детства каждый бушмен. У них нет шаманов и даже нет вождей. Эти люди слишком бедны, чтобы содержать нахлебников. Племенами управляют старейшины, которые избираются из числа самых достойных охотников, но никаких привилегий не имеют. Пашут, в смысле, охотятся, как все остальные.
– Вот бы нам их порядки! – вдохновился одессит Евгений, – А то наши правительства способны думать только о том, как собственные карманы набить. У бушменов, наверное, никакой коррупции нет и быть не может!
– Да уж… У бушменов совсем особое отношение к частной собственности. Они вообще не понимают, что это такое. Такой социальный инфантилизм многим из них стоил жизни. Бушмены уверены, что все то, что видят их глаза, принадлежит всем одновременно. Кто убил животное, тот его и съел. И не важно, что ты убил не антилопу, а корову какого-то фермера. Были времена, когда скотоводы (хоть белые, хоть черные, из других племен) почти открыто уничтожали бушменов. Найдут останки убитого и съеденного теленка – и тридцать бушменов застрелят.