Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
Вячеслав принял его предложение, и сейчас, сидя за высокой стойкой, уплетал салат и жаркое за обе щеки. Его ждал вкусный чай и печенюшки с конфетами, пока специалисты отсматривали видео с камер.
В буфет вошел Круглов, и Рогозин медленно выпрямился; вилка упала в тарелку со звоном.
— Слав, у меня мрачные вести. — Честно начал говорить Круглов. — Мы отсмотрели камеры видеонаблюдения… В общем, твою маму вели насильно, приставив пистолет, похитили и увезли в неизвестном направлении. Сейчас занимаются распознанием лиц похитителей…
— Вот
Есть ему мгновенно расхотелось.
— Она ничего тебе больше не говорила, твой мобильник…
— Нет… вот, держите телефон. — Рогозин дал его Круглову не колеблясь. — Ни звонков от похитителей, ни смс-ок. На электронной почте все чисто…
— Мы его тебе обязательно вернем…
Рогозин прилег на диван в буфете. Все равно, он ничем не поможет ни маме, ни специалистам ФЭС. Его веки смыкались…
Специалисты уже собрались в буфете — чтобы хоть проглотить один-единственный кусочек чего-нибудь съестного, когда Рогозин-младший проснулся. Все напряженно ждали, так как лица похитителей были опознаны и пробиты по базам, генерал был уведомлен о том, что Рогозину похитили прямо из собственной квартиры, и все службы были приведены в полную «боевую» готовность, и получили ориентировки на бандитов и Галину Николаевну.
Так же был обнаружен и слабый след — главарю не повезло, его расстреляли утром, при грабеже инкассаторской машины, и ему требовалась срочная медицинская помощь. Может, поэтому Рогозину и украли — она же была военным хирургом.
Валентина Антонова нервничала. Боялась за подругу, за Славу, то что парень останется один… Сейчас она сидела за столом с остальными и держала бумажку, на котором были очень странные названия лекарств (сегодня в аптеку к ее знакомому приходил какой-то качок и просил целый перечень средств, указывающих на то, что кого-то явно подстрелили) в руках.
Она рассказала все вслух, и тут Рогозин-младший неожиданно включился в беседу:
— Это же латынь… Первое слово… Растение, лоза или… Рогоз! Второе — Немиров. Явно фамилия. И… Маленький дуб, дубочек… Может… Название деревни куда ее увезли?
— Ты так хорошо знаешь латынь, Слав, — с уважением проговорила Валентина, когда компьютерщики молнией бросились к своим компам — вычислять где именно эта деревня.
— Второй мой язык после русского и английского. В школе мы так же постоянно используем латынь. Лишь бы теперь мою маму нашли… — тяжело вздохнул Вячеслав.
— Не бойся, твоя мама настоящий боец! Не кисни! — Антонова обхватила его за плечи и прижала к себе, — привезут ее, в целости и сохранности…
— Надеюсь…
Рогозину действительно привезли в ФЭС в целости… И почти в сохранности — ей только руку повредили…
— Мама! — кинулся ей в объятия Вячеслав, учитывая ее поврежденную руку. — Ты
— Да, — хмыкает женщина, аккуратно обнимая его, — вот наконец-то мы встретились… Ты как?
— Ничего, все хорошо. Меня тут даже развлекали… А тебе эти га… нехорошие люди руку сломали?
— Сама виновата, больно мне не хотелось терпеть их общество… Весело у нас с тобой лето начинается, ничего не скажешь…
====== Лето. ======
Рогозиной «с барского плеча» после истории с Немировым дали три недели отпуска чтобы и отдохнула, и подлечила травмированную руку, и они сейчас вместе с дедом и сыном отдыхали на даче.
Рогозину рука очень беспокоила. Ее иногда сводило судорогой, и она еле-еле ей двигала. И запястье больно ныло. Она сделала рентген еще в ФЭС, но ничего так и не нашла на снимке.
Она пошла на берег реки, у которого был Слава. Мальчик лежал на старом покрывале и читал учебник по химии за шестой-седьмой класс, одновременно кусая свежее яблоко. Бутылка воды лежала чуть вдалеке.
— Вячеслав! — и тут запястье снова ощутимо потянуло болью, и женщина поморщилась, хватаясь за него. Ни толком не убрать, ни еду приготовить. — Слава!
— Мама? — он поднял голову от книги. — А что у тебя с рукой?
— Да вот, болит… — снова боль прошлась по запястью.
— Тогда я смогу помочь. У меня в вещах есть мазь, она снимет боль и, если что, залечит. Скорее всего, у тебя какое-то микроповреждение кости, а его пока на снимке не видно.
— А… Поможет?
— Если только я лично намажу. Магия лечит. — Улыбнулся Вячеслав.
— Где же она? — Рогозин-младший разбирал захваченные с собой вещи, книги и тетради. — Ааа, вот!
Баночка с темно-синей жижей, очень плотно закрытая с двух сторон, все же разыскалась среди свертков и прочей мелкой канцелярской ерунды. Аккуратно открывая крышку, он лихорадочно вспоминал, сколько ее нужно мазануть обычному человеку, без магии в крови.
— Мам, где болит сильнее всего? — обернулся он к ждущей его матери, которая все еще потирала запястье.
— Да запястье…
— Руку сюда давай.
Галина Николаевна молча наблюдала как сын наносит пахнущую ментолом и эвкалиптом неожиданно горячую смесь на кожу. Потом ее запястье оказывается в руках у Вячеслава, и тот закрывает свои глаза…
Боль отхлынула от руки так резко, что женщина дернулась, но Рогозин-младший крепко держал ее руку в своих. Он не отпускал руку до тех пор, пока что-то сам не почувствовал.
— Все, — объявил он. — Не болит?
— Нет, — женщина так и сяк поизгибала запястье. — Настоящее чудо!
— Тебе еще ее мазать дня два минимум. И опять же — только я смогу ее тебе намазать…
— Здорово…
— Эту мазь я готовил в свободное от основной учебы время. Мне давали ключ от лаборатории за отработки. К сожалению, договориться с преподавателем по зельям очень сложно… Северус Снейп человек настроения…