Иркутск – Москва

Чернов Александр Борисович

* * *

Долго ностальгировать, печально глядя вслед поезду, вновь уносящему Оксу в неизвестность, Петровичу не пришлось. Как и насладиться вдосталь острым, щемящим ощущением дежавю не получилось: его уже заждались. Для перемещения в пространстве до Архангельского, князь Юсупов предпочел варианту «в коляске через Садовое, вкруг Кремля, до Поклонной и дальше, за Кунцево», вариант «паровозиком до Павшина». Так быстрее, теплее, суше и по дороге можно перекусить. Сплошные плюсы, короче. Причем, для всех очевидные. А для Петровича — еще и менее

волнительно. Созерцание бытовых реалий Первопрестольной начала 20-го века душевного комфорта ему точно на добавило бы.

На его счастье, супруг сиятельной красавицы Зинаиды, которую в окружении Императрицы все так и звали — «Сияние», от идеи экипажно-гужевой экскурсии через весь город предусмотрительно отказался. Благо система передаточных железных дорог Москвы предлагала более быстрый и комфортный способ добраться до их родовой усадьбы. За что спасибо надо было сказать шефу Юсупова: добрая половина этих путей, связывающих вокзалы и подходящие к ним железнодорожные магистрали, была проложена совсем недавно, в бытность Сергея Александровича на Московском хозяйстве. Не Сталинское метро, конечно, но тоже сделано было с умом, «на вырост», так сказать…

Небольшой, ухоженный, сверкающий хромом и полированной медью локомотивчик был «запряжен» в пару темно-зеленых вагонов с имперскими орлами на дверях. Багаж Руднева и его спутников отправился в первый, где, судя по всему, были спальные места и помещения для прислуги. Второй, куда поднялись гости и сопровождающие — а таковых оказалось четверо: кроме самого Феликса Феликсовича еще два улыбчивых армейских офицера с аксельбантами и стройный, одетый с иголочки юноша в штатском — оказался салон-вагоном. На столах ожидало шампанское во льду, разнообразные закуски, а отдельная уютная курительная с двумя роскошными диванами, на случай необходимости кому-то с кем-то переговорить с глазу на глаз, давала возможность комфортного, приватного общения без помех для остальных пассажиров.

Подняв бокал-другой за встречу и знакомство, общество обменивалось последними новостями и шутками, когда Феликс Феликсович с извинениями перед офицерами пригласил Руднева «пошушукаться о делах наших грешных». И выразительно нахмурив брови, поманил за собой пока не известного Петровичу молодого человека, который присоединился к группе встречавших германского принца и его свиту позже момента официальных представлений.

Когда дверь конфиденс-купе бесшумно скользнув по роликам отделила их от остальной компании, князь Юсупов любезно пригласил Руднева присесть напротив него, у окна, а на долю загадочного юноши досталась лишь холодная фраза: «А ты постой пока…»

«Вот так вот. Интрига, однако… Только вряд ли перед нами сейчас кандидат на "неожиданную, радостную встречу».

— Любезный граф Всеволод Федорович, вижу, Вы несколько удивлены, не так ли? И я тоже удивлен. Необязательностью и безответственностью кое-кого… Увы, женщины обожают баловать своих чад и безрассудно ограничивать отцов в праве на правильное воспитание сыновей. Короче, разрешите мне представить Вам этого вот… этого… бессовестного лоботряса, — Юсупов, тяжело роняя слова, сурово сверкнул взглядом, но Петровичу уже было понятно, что разгневанность эта явно напускная, — моего старшего отпрыска. Своими театральными фортелями деятельно и старательно позорящего фамилию. Прошу любить и жаловать, как говорится… Николай Юсупов…

И не делай мне тут обиженные глаза, пожалуйста! Немцы —

немцами, Бог бы и с ними. Но как ты сподобился опоздать на встречу графа Руднева-Владивостокского!? Нашего героя — спасителя Отечества! И где ты был с утра, вообще?! Или опять у коляски твоей все колеса внезапно поотлетали? Во времена твоего деда за такое с кучера шкуру бы спустили!

— Папа… Ну, ты же знаешь здешние московские брусчатки. А уж после таких дождей… и все остальное…

— Что «остальное»? Или хочешь сказать, что Сергей Александрович, и мы вместе с ним, не трудимся денно и нощно для того, чтобы из этого восточно-палестинского базара и его хаотичного человекосплетения сделать приличный Державный город с благоденствующим населением? И не из-за метаний ли по городу под этим потопом библейским он слег неделю назад с температурой под сорок?

— Великий князь, несомненно, подхватил эту мерзкую инфлюэнцу. Как я недавно в столице. Может, даже от вас с матушкой он и заразился, кстати. Вы ведь сами только недавно, как вполне от хвори оправились.

— Господи… Он еще и в медицине теперь разбирается! Николай, хватит перечить отцу во всем! Или не мы вместе с Сергеем Александровичем промокли до нитки, когда он лично помчался разбираться из-за чего встала главная насосная станция городской канализации в такой безумный ливень? Хотя, тебе ведь грешные и грязные дела земные не интересны, только Мельпомены да Талии всякие-разные. Эх, и когда же ты у меня повзрослеешь, наконец?..

— Но, папа, я же не свое мнение в данном случае высказал. Это Миша так полагает, поскольку все симптомы у Сергея Александровича он нашел позавчера те же самые, что и у меня были. А вы с матушкой просто переболели в легкой форме.

— Симптомы… Ты у меня так скоро и по латыни стрекотать начнешь. Как говорится: с кем поведешься, от того наберешься. И, кстати, не Миша, а Михаил Лаврентьевич. Ибо он не просто лекарь, хоть и прекрасный, а военно-морской адъютант Государя. Дружба дружбой, но уважение к должности — прежде всего, сколько раз я тебе говорил?

Эх, Николенька, ну почему всегда, всегда-то ты попереди паровоза? — сменив гнев на милость Юсупов тепло улыбнулся, и в этой сдержанной улыбке высветилась вся отеческая любовь и нежность к своему первенцу, — Взял и разболтал Всеволоду Федоровичу нашу секретную тайну, что его старый боевой товарищ у нас сейчас гостит… Думали, Вам, мой дорогой граф, приятным сюрпризом будет встреча с Вашим корабельным врачом, но, увы, веселой неожиданности теперь не получается, — Юсупов со вздохом развел руками, — Однако, надеюсь, что встречи с другими нашими гостями, и вообще, собравшееся общество, доставят Вам удовольствие в общении.

— А я, между прочим, и не говорил, что он у нас сейчас в Архангельском… — с притворным подобострастием потупив взор, в полголоса протянул самый богатый после малыша Алексея Николаевича наследник России.

— Что?.. Стало быть, это я сам проболтался? Так получается? — Юсупов старший озадаченно перевел удивленный взгляд с сына на улыбающегося Руднева, — Ну, да. Конфузия-с организовалась…

— Михаила Лаврентьевича мне, безусловно, приятно будет увидеть. Знаю, как высоко нынче взлетел наш бывший младший лекарь, но не сомневаюсь, все это — по заслугам. В бою он вел себя более чем достойно… Однако, Феликс Феликсович, раз уж сказали «А», будьте любезны говорить и «Б»: кого еще Вы собрали сегодня под Вашей гостеприимной крышей?