Ирландский трон
Шрифт:
— Я не знаю. Но... — я делаю паузу, раздумывая. Комнаты можно арендовать на ночь. Но почему бы не забронировать одну? Не то чтобы я не буду пользоваться ею в будущем. Конечно, я так и сделаю. Я не собираюсь внезапно меняться и посвящать себя одной женщине только потому, что Сирша проникла мне под кожу и заставила почувствовать, что я медленно схожу с ума. Я собираюсь продолжать в том же духе, что и всегда, как только она покажет мне положительный тест на беременность. — Но я планировал устроить вечеринку сегодня вечером, — заканчиваю я, пока черноволосая женщина смотрит на меня выжидающим, нетерпеливым взглядом. — Я новенький в этом городе. Это мой первый вечер в этом клубе.
— Ах, значит, я буду желанным гостем. — Она одаривает меня еще одной жемчужной, смеющейся улыбкой. — Ты сможешь ездить на мне так далеко и так долго, как захочешь.
Я уверен, что буду не первым и не последним.
Эта мысль поражает меня. Меня никогда не волновало, сколько партнеров было у женщин, с которыми я спал, на самом деле, я всегда предпочитал женщин с опытом. И уж точно меня никогда не волновало, что они делали после. Только после Сирши, которой удалось невероятно возбудить меня своей невинностью и наивностью и которая впервые в моей жизни заставила меня почувствовать настоящую, ослепляющую ревность. Я до сих пор не могу заставить себя думать о том, что произошло бы в спортзале, если бы Джейкоб не оттащил меня от Найла. Правда в том, что я вполне мог убить его, и это тревожное осознание. Я потерял контроль над своими импульсами, своими желаниями, и сегодняшний вечер кажется отчаянной попыткой обуздать их обратно, вернуться к тому, чтобы быть неуязвимым и беспечным человеком, каким я был, когда дело касалось вопросов плоти и сердца.
Я плачу за комнату, подписывая годовой контракт, который стоит столько же, сколько годовая арендная плата за квартиру, которую я недолго делил с Сиршей, но деньги здесь ни при чем, только то, что я сделаю там, наверху, если смогу освободиться от власти Сирши надо мной.
Хочу ли я вообще этого сейчас?
Я нахожу черноволосую женщину, ожидающую меня в баре, дружелюбно болтающую с Виктором, потягивая свой напиток.
— Я думаю, твой друг хочет нанять меня, — говорит она со смешком, легко отстраняясь, когда я беру ее за руку. — Мы поднимемся наверх?
— Да, — подтверждаю я. Мои пальцы переплетаются с ее, и я веду ее вверх по лестнице в комнату, похожую на ту, что была в Лондоне. Я закрываю за нами дверь, кладу брелок в карман и смотрю на великолепную женщину, стоящую передо мной. — Есть ли что-нибудь, о чем ты хотела бы рассказать, что тебе не нравится, прежде чем мы начнем?
Она перечисляет типичные жесткие ограничения, одаривая меня знойной улыбкой, когда заканчивает.
— Я открыта для всего остального, — говорит она, придвигаясь ближе ко мне. — Мое безопасное слово - гора.
— Фанатка пеших прогулок? — Спрашиваю я с ухмылкой, пытаясь выкинуть из головы все мысли о Сирше… о том, как она отреагировала, когда я отвел ее в отдельную комнату в Лондоне, о ее нервозности, смешанной с возбуждением, о том, как она все равно отреагировала на меня, о ее теле, жаждущем моих прикосновений. Жаждущая удовольствия, которое она даже не до конца понимала.
— Одно из моих многочисленных увлечений. — Женщина допивает свой напиток, отставляя стакан на маленький столик. — Я была бы рада продемонстрировать несколько других.
Я поднимаю левую руку, чтобы она могла увидеть золотое кольцо, и она слегка морщится.
— Ты женат? Твоя жена знает, что ты здесь? — Это первое колебание, которое я вижу от нее.
— Да. И нет. У нас есть договоренность. Для тебя это не должно иметь большого значения, поскольку у меня действует политика одной ночи. — Мой голос становится глубже, в нем звучат строгие нотки, и по внезапному румянцу на коже женщины и изменению ее позы я сразу могу сказать, что она опытный сабмиссив. — Я не буду трахать тебя сегодня вечером. Но мы можем наслаждаться другими вещами. — Я позволяю своему взгляду скользить по ней, заставляя себя не сравнивать ее великолепное тело с телом Сирши. — Повернись, — резко говорю я ей. — Подними руки над головой.
Она мгновенно повинуется, поворачиваясь и поднимая руки, когда я тянусь к паре кандалов, свисающих с потолка. Когда я застегиваю их на ее запястьях, она дрожит, наручники дают ей ровно столько рычагов, чтобы удержаться на подушечках ног. Моя рука скользит вниз по ее боку к талии, и я чувствую, как мой член напрягается от знакомого желания.
У меня есть великолепная женщина, связанная по моей прихоти, готовая взять все, что я хочу ей дать. Я не должен думать о Сирше, женщине, с которой я почти ничего не делал, кроме как ссорился и обменивался гневными, резкими словами, за исключением тех случаев, когда мы трахались. Я должен думать только о том, как эта женщина содрогается от предвкушения, когда я задираю юбку на ее круглую попку, о тепле ее мягких бедер, когда я стаскиваю с нее трусики, о аромате ее возбуждения, наполняющем мой нос. То, как она оглядывается через плечо, приоткрыв полные красные губы, когда я подхожу к шкафчику с продуктами и достаю кожаный флоггер. То, как выгибается ее спина, когда я подхожу к ней сзади с кнутом в руке и опускаю его на ее сочную задницу.
Это должно быть настройкой для идеальной ночи. Она вздрагивает, стонет и вскрикивает при каждом ударе кнута по ее заднице и бедрам, ноги раздвигаются, возбуждение блестит на ее киске и внутренней поверхности бедер. Она дергается и выгибается, пока мой член не становится твердым, почти порнографическое зрелище, аромат секса наполняет воздух, и когда флоггер опускается на ее полосатую и покрасневшую кожу в двадцатый раз, она кричит и извивается в своих наручниках, когда мощный оргазм сотрясает все ее тело, хотя я ни разу не прикасался к ней, кроме ударов кнута.
Блядь. Я такой чертовски твердый. Я отбрасываю хлыст в сторону, ошеломленно хватаясь за наручники. Я уже заранее обдумываю, что будет дальше, приказываю ей встать на колени, ее ухоженные руки вытаскивают мой член, эти красные губы обхватывают его, пока я не опорожняю свои ноющие яйца в ее горло. Но когда я опускаю ее на землю и смотрю, как она отшатывается назад, запыхавшаяся, с красным лицом и глазами, остекленевшими от удовольствия, все, о чем я могу думать, это о том, что я хочу, чтобы это была Сирша. Я не хочу, чтобы руки этой женщины касались меня, ее рот касался моего члена. Я хочу заново пережить ту ночь, когда Сирша впервые отсосала мне, свой первый член, и я также не хочу прикасаться к этой женщине. Я хочу, чтобы она ушла.
Я блядь хочу свою жену.
— Вон, — выдавливаю я сквозь зубы. — Ты получила свое. Я закончил.
Она вздрагивает, выглядя обиженной.
— Я сделала что-то не так?
— Нет. — Я проглатываю остальные слова. Она не заслуживает того, чтобы я был жесток с ней, независимо от того, насколько я расстроен и зол. — Дело не в тебе. Но я не хочу этого делать. Пожалуйста, уходи.
— О'кей. — Она все еще выглядит неуверенной, но быстро поправляет одежду, бросая на меня еще один растерянный взгляд, прежде чем выйти из комнаты, закрыв за собой дверь немного сильнее, чем необходимо.