Ирландский трон
Шрифт:
Я едва дожидаюсь, пока она закроет ее, прежде чем теребить ширинку своих штанов, отчаянно пытаясь вытащить свой член. Это так сложно, что причиняет боль, воспоминание о неопытных губах Сирши на мне, выражение ее лица, когда она впервые проглотила сперму, подводит меня к краю еще до того, как я прикоснулся к себе. Мой член напрягается, когда я высвобождаю его, горячий и пульсирующий под моей ладонью, и я хватаюсь за край ближайшего стола, поглаживая его сильно и быстро, постанывая от отчаянной потребности кончить. Но этого недостаточно.
Я не хочу дрочить. Я хочу Сиршу. Я хочу ее рот, ее руки, ее тело. Я хочу, чтобы ее губы обхватили меня, ее киска сжимала мой член, когда я погружаюсь
Я боролся с этим с тех пор, как она приехала в Лондон. Я пытался трахнуть Эми, я пытался заключить сделку с Сиршей, я позволил той стриптизерше станцевать мне приватный танец на мой мальчишник, я пытался поиграть с женщиной сегодня вечером, имени которой я даже не спросил. Но этого недостаточно. Никого не будет достаточно, кроме Сирши. И я больше не могу с этим бороться.
Я издаю болезненный звук, который почти рычание, мои бедра выдвигаются вперед, когда я трахаю себя кулаком в отчаянной попытке кончить, но я не могу. Это не то, чего я хочу, не то, что мне нужно, и я чувствую, что схожу с ума. У меня такое чувство, что она сводит меня с ума, и я больше не могу притворяться, что это просто ее новизна. Я слишком долго трахал ее для этого. Вначале я сказал себе, что желание пройдет, что это просто ее новизна, новизна трахаться с девственницей, иметь жену. Первобытное желание сделать ее беременной. Свобода трахать ее так, как мне заблагорассудится. Я придумал дюжину отговорок, но, в конце концов, здесь и сейчас я не могу притворяться, что это что-то иное, кроме простого факта, которого я слишком долго избегал.
Мне нужна моя жена. Мне нужна Сирша. Я хочу ее. И это не единственное, что мне нужно.
Я засовываю свой ноющий член обратно в штаны, стиснув зубы, когда засовываю свою эрекцию обратно за молнию, и выхожу из комнаты, запирая ее за собой и засовывая брелок с ключами в карман. Я стискиваю зубы от настойчивой, болезненной пульсации своего возбуждения, когда снова замечаю Виктора у бара, целенаправленно приближаясь к нему. Он замечает меня, допивая водку, и его глаза немного расширяются, когда он замечает выражение моего лица.
— Коннор? Все в порядке? Что случилось?
— Ничего не случилось, — выдавливаю я из себя. — Но нам нужно поговорить.
Он хмурится, приподнимая бровь.
— О?
— Я хочу наладить отношения с Лиамом. — Слова выходят резкими и быстрыми, по существу. — Я хочу помириться. Я покончил с этим.
Глаза Виктора расширяются еще больше, и он ставит свой бокал на стол.
— Я не знаю, подходящее ли сейчас время, Коннор…
— Я говорю, что это так. Я говорю тебе об этом из вежливости, прежде чем созвать собрание и рассказать всем остальным. Это мое решение.
— Тебе следует хорошенько подумать, — предостерегает Виктор, но я качаю головой.
— Все, что я делал с тех пор, как вернулся, это, блядь, думал. Я думал о том, как выжить, когда то, что я должен был делать, это думать о том, как залечить рану, которую оставил мой отец, рану, оставшуюся после того, как я сбежал. Я уже потерял своего отца. Я практически потерял все шансы наладить отношения со своей женой. Я не могу потерять и своего брата.
— Ты думаешь эмоциями. — Голос Виктора спокоен, его глаза слегка прищуриваются. — Подумай о том, что будет означать попытка помириться с Лиамом. Ты собираешься уступить ему место? Позволишь ему удержать его? Ты думаешь, короли поддержат это? У тебя не будет силы заставить их прислушаться к тебе.
— Угроза насилия - это всегда власть, — рычу я. — Но нет, не совсем. Мы найдем способ поделить это. Мы будем… — Я расстроенно провожу рукой по волосам, мои мысли путаются от сексуального напряжения и эмоций гнева. — Я разберусь с Лиамом, мне нужно все исправить с ним. Я все делал неправильно, и это… это должно прекратиться. Сейчас. Сегодня вечером. Я больше не пытаюсь бороться за то, от чего отказался давным-давно.
По выражению лица Виктора я вижу, что он на это не купился. Но мне все равно. Прямо сейчас все, чего я хочу, это убраться отсюда и вернуться к своей жене. Я хочу попытаться исправить отношения между нами, пока не стало слишком поздно, если это еще не сделано. Со всем остальным я разберусь позже. Я придумаю, как вести себя с Найлом и сделать общение с ним приятным. Я предложу план того, как возможно совместное правление королей, чего никогда не было сделано. Теперь я вижу, где я ошибался в прошлом, так много раз. Я не знаю, смогу ли я исправить все.
Но я чертовски уверен, что попробую, и это начнется сегодня вечером. С Сирши.
18
СИРША
Я встретилась с Катариной в ночном кафе, которое обслуживает недосыпающих студентов недалеко от Бостонского университета и тех, кто предпочитает кофеин и книгу барной сцене. Мы с Мэгги уже бывали здесь раньше, еще в студенческие годы. Теплый запах жареных бобов, ванили, выпечки, незажженных дров и стопок книг вызывает волну щемящей ностальгии, которой я не ожидала.
Катерина сидит за столиком в углу, перед ней дымящаяся кружка чая.
— Ромашка, — говорит она с легкой улыбкой, когда я смотрю на нее. — Без кофеина для ребенка и полезно для меня после девяти вечера, может быть, я действительно немного посплю сегодня вечером несмотря на то, что дети сейчас здесь, со мной. Саша, это благословение, помогать с ними.
— Что происходит? — Я не утруждаю себя заказом. Я хочу вернуться в поместье до того, как вернется Коннор. Я слишком измотана и взволнована, чтобы разбираться с его обвинениями, чтобы воевать сегодня вечером. После того, что произошло между нами сегодня днем, а затем моей встречи с Найлом этим вечером, я чувствую себя вялой и усталой, как будто меня выжали. Все, чего я хочу, это побыть одной и поспать.
Катерина удивленно моргает от моей прямоты, но в отличие от Софии, которая могла бы обидеться, она просто пожимает плечами и принимает это за чистую монету. Она лезет в сумочку, достает конверт и подвигает его ко мне через стол.
— Что это? — Я смотрю на это в замешательстве. Он запечатан, и пальцы Катерины задерживаются на нем, поэтому я не сразу открываю его.
— Я была в пентхаусе, помогала собирать кое-какие вещи для Анны. София прислала меня, поскольку она проводит в больнице столько времени, сколько может. — Катерина глубоко вздыхает. — Я подумала, не отдать ли это тебе. Я считала себя подругой Аны. Но, как и ты, я считаю, что мой долг перед мужем превыше всего, и он решил стать союзником твоего мужа. Если эта патовая ситуация между братьями Макгрегор затянется слишком надолго, она станет кровавой. У меня двое девочек и еще один ребенок на подходе, и моим падчерицам пришлось через многое пройти. Я прошла через достаточно. Я не желаю видеть своего мужа втянутым в еще один кровавый конфликт. — Она подталкивает конверт ближе ко мне, убирая от него свои длинные, элегантные пальцы. — Я объясняю все это, чтобы ты поняла, почему я дала тебе такую вещь, когда Ана – моя подруга.