Ирод Великий
Шрифт:
Развязка наступила неожиданно скоро и как это водится, когда мы ее совсем не ждали. Вдруг со стуком распахнулась дверь в первую комнату перед спальней Саломеи. Послышалась возня. Никто и никогда не смел так вести себя в покоях госпожи, так что я решив, что Саломею собираются убить, забыв обо всем вскочил с ложа, и схватив в руку меч как был нагишом приготовился встречать неведомого противника.
В этот момент со скрипом отварилась дверь в спальню, на пороге возникла странно-перекошенная фигура Бат-шева с открытым ртом и вытаращенными в узорчатый потолок мертвыми глазами. В следующее мгновение, рабыня грузно осела на пол, и перед нами возник растрепанный, с всклокоченными черными волосами безумным взором и окровавленным мечом сам Костобар. Заметив за моей спиной Саломею, он взвыл и бросился на нас, замахиваясь мечом сверху вниз, должно быть, намереваясь развалить меня на две части. Щас!
Меч со свистом разрезал воздух, Саломея взвизгнула и бросилась на кровать, зарывшись в золотистые простыни. Я сделал выпад, кольнув Костобара острием меча, попал в бедро. Новый сумасшедший замах, теперь уже двумя руками – удар лесоруба, я принял его на свой меч, который раскололся надвое. Костобар снова вскинул руки, понимая, что защищаться мне уже не чем, а за спиной Саломея, я бросился на врага успев схватить его за руки и остановить, таким образом, стремительно набирающий скорость удар. Несколько мгновений он пытался преодолеть мое безоружное сопротивление. Но вдруг все закончилось, Костобар ойкнул и в следующее мгновение упал прямо на меня, меч лязгнул, ударившись о мозаичный пол. Спрятавшаяся, точно маленькая девочка под одеяло, Саломея тихо выла. А передо мной возвышалась одетая в траурные коричневые одежды и платок незнакомка с кубком в руках. Хороший такой каменный кубок, вроде яшма, после костобаровской головы даже трещины не дал.
– Тебе Квинт следует покинуть комнату царевны, а тебе госпожа Саломея лучше поспешить к Ироду. – Голосом Цыпочки порекомендовала женщина, после чего чинно поставила на стол кубок, и, обтерев о юбку руки, вышла вон, перешагнув через труп Бат-шева.
Костобар был жив, но в глубоком обмороке. Мы спешно оделись, после чего Саломея отправилась к Ироду, раскрывать самый важный в деле Хасмонеев на тот момент времени заговор – заговор Костобара, сохранившего, вопреки ясному приказу, жизнь двум сыновьям Хасмонея Бабы, которых он готовил посадить в дальнейшем на престол, спихнув нынешнюю правящую династию. На руках у Саломеи были наиважнейшие козыри – она знала место нахождения юношей. Тем не менее, нужно было как-то объяснить смерть служанки, и еще лучше заткнуть на дальнейшее самого Костобара, который в награду за предательство без сомнения показал бы на нас как на любовников, которых он застал во время прелюбодеяния.
Не желая впутывать Цыпочку еще больше, мы наспех сочинили историю, о том, будто бы Саломея пообещала Костобару, что сообщит о его предательстве царю. После чего, тот попытался убить ее, для начала расправившись с попытавшейся защитить госпожу Бат-шева. Спас же сестру царя, разумеется, я, схватившись с вооруженным идумеем на мечах.
Именно поэтому, в дальнейшем царь и не сочтет необходимым выслушивать показания Костобара, в которых тот будет снова и снова рассказывать о событиях предшествующих аресту. – Наговаривает потому что мстит.
Глава 17
Вновь и вновь я пытался занять утерянное расположение Ирода, свое место при царе, но тот не менее упорно не замечал моих намеков и откровенных жалоб. Виной тому было исключительно влияние оказываемое на Ирода Николаем. Чертов писака, он делал все возможное, чтобы отдалить от меня царя.
Меж тем его усилиями, прежде только формирующееся окружение Ирода, приобрело четкую структуру. Систему, в центре которой размещался сам Царь, вокруг которого располагался ближний круг: мать, брат Ферора, Саломея, Николай! Далее второй круг: близкие друзья, потом третий: друзья-сотрапезники за праздничным столом, лихие выпивохи и по большей части бездельники, дальше… особый дискомфорт вызывал тот факт, что дамасский недоносок отвел себе тепленькое местечко рядом с родственниками царя. Он носил высокий и прежде невиданный титул – собеседника царя, одевался скромно, но чисто, пил умеренно, или, во всяком случае, столько, чтобы держаться на ногах, продолжая высоко-ученые беседы. Он не желал заводить семью, время от времени отдавая должное шлюхам. Насколько я сумел это выяснить – Николай не пытался копить богатств, раздавая сыпавшиеся к его ногам подарки царя нуждающимся.
Было странно, что чтивший превыше всего семейные узы Ирод покровительствует человеку явно не разделяющему в этом вопросе его взглядов.
Тридцать четыре года отроду Николай был не красив, лысоват, носил аккуратную курчавую точно у фавна бородку с проседью, на затылке остатки некогда светло-каштановых волос, перевязывал кожаной тесемкой в жиденький хвостик.
В свое время отец Ирода Антипатр нанимал меня с тем, чтобы я познакомил его второго сына с обычаями и образом жизни Рима. Должно быть, царь преуспел в этом, ибо нынче, я сделался ему не нужным.
Нет, он еще занимал меня на строительствах, я должен был помогать во взаимоотношениях с римским легионом, все еще стоявшем в Иудее. Но на этом и все.
Ирод ходил в друзьях Октавиана, взявшего себе недавно имя Август [103] , Август по-гречески Себастис. В товарищах правителя Рима числился и Николай Дамасский, что наталкивало на мысль о его действительной значимости.
От придворных я неоднократно слышал о мечте Николая написать труд, посвященный изучению быта и обрядов различных народов, входящих в республику, сей труд, он во всеуслышание обещал посвятить Ироду, как главному вдохновителю и собирателю ценнейшего материала.
103
Позднее термин «Август» (лат. Возвеличенный богами) приобрел значение титула императора.
Если я правильно понял, происходящее, Ирод выписывал Николаю представителей самых разных народов, которые рассказывали ученому о своем житье-бытье. Но больше Николай любил сам расспрашивать торговцев на рынках, возниц, легионеров, охранников, наемников и даже рабов. Его – первого друга царя иудейского можно было застать сидящем на корточках рядом с нищим попрошайкой или в дешевой харчевне, коей побрезговал бы наемный грузчик с базара.
Он мог, позабыв про устраиваемый в его честь пир заболтаться с бродячим музыкантом или маленькой, грязной шлюшкой от которой он тут же нахватывал полную бороду блох и в таком виде являлся затем во дворец. При этом вспыльчивый и скорый на расправу царь, словно мягчал рядом со спокойным чудаковатым ученым, неизменно прощая его странности и смеясь над неловкими ситуациями.
Да, все указывало на то, что моя звезда безнадежно закатилась, уступив место планиде всесильного Николай.
Когда же впервые, я услышал это имя? Неужели от сумасшедшего нищеброда в Египте? от человека из грядущего? Но тогда, можно сказать, что я раскрыл его секрет, фигляр был подослан ко мне, а значит и к Ироду самим Николаем. С другой стороны, если перед смертью предсказатель поведал Ироду о Николае что-то такое, чего не сказал мне, например, что ученый сумеет помочь ему удержать власть или прославить свое имя в веках, то ничего удивительного, что Ирод с радостью взял его к себе на службу, когда интриган утратил своих предыдущих хозяев.
Глава 18
Несколько раз за время проживания в Александриуме, я наведывался в Антонию, надеясь забраться, наконец, в тайник Ирода, но должно быть все фурии Аида вознамерились мешать мне в этом деле. Меж тем сам царь посещал эту крепость с завидным упорством. И вот еще странность, именно в Антонии, Ирод держал почти что всех своих египтян и галлатов. Говорю почти всех, потому что при его дворе вскоре после кончины Клеопатры появились три евнуха, которых царь отличал от прочих слуг особым доверием. Один из них служил виночерпием, так что, когда у Ирода случались приступы особенной подозрительности, он отказывался вкушать вино или любые другие напитки, если их подавал ни этот раб. Другой также доверенный слуга был царским хлебодаром, и третий, об которого чуть не расшиб свой глупый лоб Ферора, постельничим. Все трое находились неотлучно при Ироде не только в Александриуме, но и когда царю нужно было уехать куда-нибудь на длительный срок.