Ирод Великий
Шрифт:
Впрочем, Ирод не обиделся, или делал вид, будто бы не обиделся грубым отказом. И в Идумею он явился не за просто так, а просить Саломею попробовать уговорить капризного Ферору принять царственную невесту. Насколько я понял, Ирод запланировал еще больше укрепить родственные связи за счет браков внутри семьи. Он понимал, что когда придет время делить трон, его родные дети могут оттеснить на задний план его – Ирода брата и сестру, и поэтому рассчитывал предать им новые статусы. Саломея ответила согласием, изъявив желание немедленно отправиться в Иудею, чему Ирод был искренне рад. Он поохотился вместе с Антипатром и покатал Фазаеля на коленках, пообещав подыскать и для них юных и прекрасных невест, после чего очень довольный вернулся в Иудею.
Со времени казни Костобара, Идумея не имела правителя, и во время совета, на котором присутствовали правители топархий [107] , представлялась самим царем. Возможно, Ирод собирался рано или поздно все же выдать Саломею замуж, оставив родовую землю в ее приданом.
Во всяком случае, я старался на своем посту как мог, одновременно ведя переговоры с вновь явившимися на службу воинами, договариваясь со строителями, рабочими, роющими колодца и с купцами, получившими заказ на поставку необходимого новому поселению продовольствия. Я старался, как мог, посвящая все свое свободное время детям. Они уже выучили пару шифров, благодаря которым мы могли общаться не опасаясь, что кто-то проникнет в нашу тайну.
107
Топархия – область или небольшое государство, состоящее из нескольких городов; так, Иудея делилась на десять топархий, управляемых топархами.
В результате нескольких месяцев работы были созданы четыре деревни, мужчины в которых были великолепными лучниками, мечевластителями и что более ценно – всадниками! При этом, конные воины приходили со своими лошадями, так что Ирод не тратил ни сикеля на экипировку и вооружение наездников, равно как и на их коней.
Каждый из отцов, пестовал своих детей, возвращаясь после службы не в казарму, а в дом к жене и ребятам, таким образом, я мог рассчитывать, что они сами подготовят будущих воинов. Все это время, Антипатр, был при мне. И если бы не тоска по Саломеи, я мог бы наверное назвать это самым счастливым временем своей жизни.
Когда работа была завершена, и воины выбрали среди себя старейшин, я мог возвращаться к Ироду за заслуженной наградой. Сердце мое стучало, торопя, как можно быстрее вернуться к своему повелителю, но я вынужден был сделать крюк, для того чтобы доставить Антипатра домой к матери. Разумеется, мы не договорились с Иродом окончательно, по поводу моего брака с его сестрой, но он отлично знал, что я люблю Саломею, и, не смотря на то, что со дня казни Костобара прошел уже без малого год, траур закончился, а царь до сих пор не подыскал для нее нового мужа. Это могло говорить о том, что он осознает, какую награду я запрошу для себя, и заранее согласен. О том, насколько я ошибался, стало понятно уже на подступах к Идумее. На первом же посту словоохотливые стражники сообщили о том, что царь подыскивает нового мужа для своей сестры, и скоро в Идумее появится новый господин!
При этом ходили упорные слухи, что после отказа Фероры жениться на арабской царевне, дабы не терять расположение соседей, Ирод намеревается выдать свою сестру за знатного жителя Арабского царства. Услышав о таком вероломстве, я чуть не упал с коня, но вовремя взял себя в руки. Если царь велел Саломеи готовиться к свадьбе, но не назвал жениха вполне возможно, что этот жених я, что же до арабского царства, то, эту информацию еще следовало проверить, что может знать простой стражник?
Сам Ирод недавно взял себе вторую жену, как и хасмонейская царица, носящая имя Мариамна. Ее отец Симон II из священного рода Ананеля, а точнее его потомка Боэтуса, тут же был назначен первосвященником, что решало многие проблемы.
Не делая остановок, мы добрались до Хеврона, где ждала весьма расстроенная Саломея, и счастливые нашим возвращением Береника Каллея и малыш Фазаель. Не отдыхая, а всего лишь смыв дорожную пыль и переодевшись в чистое, мы вдвоем предстали перед Саломеей и Береникой, дабы решить вместе, что следует делать дальше и выработать план.
На этот раз, она была готова на все что угодно вплоть до побега, но теперь уже я отверг эту жертву. Признаюсь, даже больше, нежели обладание любимой женщиной и жизни со своей семьей, меня в этот момент грела мысль, воспитать трех «тайных дел мастеров», в самом сердце иродова гнезда. Трех, если не четырех, Каллея, хоть и не являлась моей дочерью, унаследовала разбойничью прыть казненного Костобара и повадки больше подходившими лихому «перекресточнику» или даже «сквознячку», нежели благородной царевне, племяннице самого Ирода. Так что, так или иначе, мне пришлось бы заняться и ее образованием. Кроме того, в роду Костобара, как я и писал, были жрецы, а это такое дело, никогда не скажешь наверняка, в каком отпрыске проявится. Моя мать была жрицей, и вот я начал видеть вещие сны…
План, который мы выработали вместе с Саломеей и Антипатром и Береникой, в виду потрясающего ума и хитрости, дочка была допущена на семейный совет, состоял из двух этапов: приманка с фальшивой ловушкой и ловушка настоящая. Первая часть плана сводилась к тому, что очень скоро Ирод получит некоторое предложение, которое будит выглядеть достаточно соблазнительным, но от которого он должен будет отказаться, дабы не угодить в серьезную ловушку. То есть, так будет сказано ему. А на самом деле, отказавшись попасть в первую яму, он неминуемо скользнет во вторую и тут-то…
Я тут же отписал Марциалию Нунне Алауде, объясняя ему часть плана, и прося о помощи, а так же в арабское царство, где у меня остались знакомые со времен посещения нас с Иродом Сирии. Второе письмо, я отослал с надежным гонцом в Иудею, и вслед за ним отправился и сам в Иерусалим, докладывать Ироду о проделанной работе. Мое сердце только что не выскакивало из груди, когда я подъезжал к Антонии, где в это время жил царь, тем не менее, я постарался придать себе вполне независимый вид, то и дело вытаскивая из-за пояса желтоватую пластинку с изображением граната – пропуск к царю. Гранат – замечательный символ, который почитают иудеи и идумеи, так как гранат в глобальном смысле символизирует единства народа, а в более простом и приземленном – пожелание иметь тысячу сыновей. Гранат вышит на одежде первосвященника, гранат, дарят на свадьбу молодоженам, гранат – восточный аналог рога изобилия, Ирод ставил на свои монеты, в надежде, что все блага мира, каким-то дивным образом польются на его земли, заставив народы признавать его царем, ниспосланным самим богом. Знак граната – как символ собрания воинства нового образца – был выдан и мне.
О том, что Ирод обманул меня, точно плутоватый торгаш на рынке, окончательно выяснилось уже в Антонии, где меня принял управитель крепостью Салем, которому я и был вынужден докладывать о проделанной работе в отсутствие царя. Тот же Салем, сообщил, будто Ирод приказал наградить меня из казны, что он с радостью и сделал, велев слугам принести положенную в холщевый мешок мою плату. Отлично! Теперь я мог уже не сомневаться в вероломстве царя, и начинать действовать по своему плану. К слову, плата, которую положил мне Ирод, была мизерной, в сравнении с проделанной мной практически в одиночку работой. И это было связано не со скупостью Ирода, жадным он никогда не был, о чем я многократно свидетельствовал. Просто уже года два их единый бог практически не посылал дождей, из-за чего крестьяне не собирали урожая, и в стране начался голод. Так что Ирод был вынужден открыть свои многочисленные сокровищницы, дабы закупить зерно в Египте и в буквальном смысле слова, спасать своих людей. При этом, он не ограничился раздачей хлебов в самом Иерусалиме и городах, его люди везли огромные обозы в самые захолустные части страны, стараясь добраться и до отдаленных деревенек и до недавно присоединенных к Иудее поселений. Кроме этого, он направил обозы с египетским зерном в Сирию, где сложилось воистину угрожающее положение. Не бесплатно, понятное дело. Сирийский правитель платил ему в несколько раз больше рыночной цены, но да кто же станет считать монеты, когда в доме дети умирают от голода?!
Убедившись, что с Ирода ничего больше не вытянешь, я посчитал себя вправе в дальнейшем действовать по своему усмотрению. Требовать справедливости я не собирался, предпочитая добиваться своего более подходящим для «тайных дел мастера» средствами. А пока… обходя Антонию, где мне было разрешено отдохнуть несколько дней, прежде чем я соберусь обратно в Идумею, или пока царь не даст мне очередное задание, я вспомнил о своем давнем желании посетить тайную комнату Ирода. Не порядок, что я оставил ее на столь долгое время, впрочем, в некоторых случаях ожидание только умножает радость, так как, если бы в самом начале, Ирод и мог подозревать меня в желании проникнуть в его тайник, теперь он, поди, позабыл об этом. А значит, я мог действовать.