Исцеление любовью
Шрифт:
Последовала непродолжительная пауза, затем в трубке вновь послышался голос Аманды:
— Вообще-то, Кэтлин, мы с ним уже встречались.
— Встречались? Это все упрощает. Хотя, возможно, и не до конца. Видишь ли, Аманда, Патрику ты сейчас очень нужна.
— Нужна я? — мягко переспросила Аманда. — Ты ошибаешься, Кэтлин. Патрику Фалконеру нужен кто угодно, только не я.
— У него нашли апластическую анемию. Это, возможно, основное заболевание. Но проблема заключается в том, что его природная суперчувствительность не дает поддерживать в крови необходимый уровень лейкоцитов. Сейчас ему нужен донор. Его найду я. Но до тех пор Патрику
— Ты, Кэтлин.
— Нет, во всяком случае, не из океана. Отсюда каждая фраза доходит до абонента, спотыкаясь о спутник на орбите. Послушай, Аманда, у меня складывается такое впечатление, что тебе не хочется этого делать. Почему? Аманда? Почему ты молчишь?
— Я буду навещать его, Кэтлин. Обещаю!
— Спасибо.
А тем временем разыщу Джесса Фалконера — близнеца Патрика и автора многочисленных эротических боевиков, с которым у него порваны все отношения…
Глава 7
Уэствудская больница
Гематологическое отделение
Вторник, 23 апреля 1999 года
В западне… В клетке…
Наверное, нечто подобное чувствовал Джесс — бешеную ярость, отчаянное стремление освободиться.
Для Джесса подобная пытка длилась годами. А точнее — четыре года, три месяца и восемь дней. Для Патрика это были часы. Бесконечные часы…
Клеткой Джесса Фалконера была тюремная камера. Холод, опустошенность и бездушный металл. Бесконечное заключение, из которого не было никакой надежды освободиться. Попытка бегства сопровождалась огромным риском — в случае провала он получил бы дополнительный срок.
А клетка Патрика? Он заключен в роскошную палату, одну из лучших в Уэствудской больнице. И если бы захотел освободиться, то мог бы сделать это в любой момент, без каких-либо усилий. Но тоже бы рисковал, по-своему…
В какое же беспомощное создание он превратился! Ушиб, обыкновенная царапина могли стать причиной смертельного кровотечения.
Я должен вырваться отсюда…
Вот, что сейчас занимало Патрика Фалконера. Все остальное не имело никакого значения. Он искал выход с таким упорством, что начинал опасаться за сосуды головного мозга. От перенапряжения им грозила опасность лишиться поддержки даже того минимума лейкоцитов, который еще оставался в крови. Тогда не сдерживаемые больше ничем кровяные потоки хлынут в мозг, и через несколько мгновений с Патриком Фалконером будет кончено.
Как это едва не случилось с ним несколько лет назад.
Я должен вырваться отсюда! Немедленно!
Это так легко сделать! Ведь пижама на нем — больничная, а не тюремная. Стоило только перешагнуть через лежавший у кровати плотный зеленый коврик и открыть дверцы платяного шкафа, где висела его повседневная одежда.
Просто, если не обращать внимания на головокружение, которое в последнее время стало особенно мучить Патрика. После того как большое количество крови было потеряно во время анализов, когда порой не удавалось сразу прекратить даже еле заметное кровотечение, вызванное уколом шприца. Руки Патрика были в синяках и пятнах от бесчисленных внутривенных инъекций. А на правом бедре, в том месте, где проводилась биопсия, остались устрашающего размера синяки.
Доставая из шкафа одежду, Патрик старался не обращать
Но руки свои он видел. Не так давно это были руки хирурга, с длинными, красивыми пальцами, привыкшими к точным и целенаправленным движениям. Сейчас они дрожали… Патрик заметил это, когда снимал пижаму.
Свобода… От одного этого слова могла закружиться голова. Доктор Патрик Фалконер мог сбежать из своей роскошной камеры. Но плен последовал бы за ним как неотъемлемая часть его существа. Ее воплощением был несчастный спинной мозг Патрика, от которого он не мог убежать. Так же как от отважных, но очень жалких и беспомощных лейкоцитов. Или красных кровяных телец, количество которых неумолимо уменьшалось с каждым днем. Разве они могли предвидеть, какие последствия для Патрика будет иметь их окончательная гибель?
Его смерть могла бы стать быстрой, если бы кровь затопила мозг. Но если лейкоцитам удастся отсрочить смертельное кровотечение, клетки организма начнут медленно задыхаться. Первыми умрут наименее важные органы. А сердце и мозг, которым все остальные клетки принесут себя в жертву, погибнут последними.
Патрик будет до конца оставаться в полном сознании и все понимать. Он будет слышать, как учащается биение его сердца, пытающегося поддерживать циркуляцию крови, которой с каждой минутой становится все меньше и меньше. Будет чувствовать, как задыхаются его легкие, а селезенку охватывает голод. Наконец раздастся предсмертный крик почек…
Патрик покидал стены своей шикарной тюрьмы, но не для того, чтобы получить свободу.
А Джесс? Почувствует ли он себя абсолютно свободным, когда срок заключения истечет, и его долг по отношению к обществу будет полностью выплачен? Или же вся его оставшаяся жизнь будет отмечена печатью неумолимого приближения смерти?
Джесс. Каждая минута, проведенная им в камере, отзывалась в душе Патрика такой болью, как будто его самого посадили в тюрьму. Даже несмотря на то что он ненавидел или старался ненавидеть Джесса, в его сознании постоянно возникал образ одинокого узника, страдающего в четырех стенах мрачной железной клетки.
Джесс всегда был диким, жестоким и необузданным зверем, не лишенным некоторого величия, ибо его нельзя было сломить или поработить. Патрик не сомневался в том, что тюрьма также не сломила Джесса.
Были ли ему свойственны какие-либо другие чувства и эмоции, кроме ярости? Сожаление? Раскаяние? Угрызения совести? Чувствовал ли Джесс, какие мучения испытывал теперь Патрик, с которым его когда-то связывали тесные родственные узы? И то, что родной брат, по сути дела, тоже находился сейчас в заключении? Ощущали ли здоровые клетки костного мозга Джесса медленное умирание своих собратьев в теле Патрика Фалконера? Почувствует ли Джесс смерть Патрика? Мгновение, когда у того остановится сердце? Будет ли сожалеть о нем?
И ощутит ли Джесс себя полностью свободным, даже выйдя из тюрьмы?
После того как был поставлен диагноз, сердце Патрика стало с неистовой настойчивостью требовать от его затуманивавшегося мозга срочного решения: отважиться и попросить у Джесса помощи, как у единственного на свете донора. И в конце концов Патрик принял решение. Правда, пока только во сне.
В одном из видений Джесс ответил ему: «Конечно, я поделюсь с тобой костным мозгом. Ведь это тебе необходимо. А я все же твой брат-близнец. Я люблю…»