Исчезнувшая армия царя Камбиса
Шрифт:
— Ты любишь сладости?
Впервые в детских глазах мелькнул интерес.
— Да, — прошептала она.
— Не уходи, я сейчас вернусь.
Юсуф направился к ближайшему прилавку, за которым сидела скучающая торговка, и через минуту вернулся с двумя верблюжьими фигурками из жженого сахара. Девчушка уже переступила порог лавки. Халифа протянул ей янтарно-коричневого верблюжонка, и она сразу же сунула леденец в рот.
— А знаешь, кто сидит внутри той лампы? — Тоненькая ручонка указала на большой бронзовый светильник.
— Нет, не знаю.
— Джинн. Его зовут Аль-Гуль. Он старый, ему уже десять тысяч лет, и он умеет превращаться в кого угодно. Когда пришли те люди, я просила его помочь Икбару, но он не захотел.
Слова девочки прозвучали так наивно, что инспектор не сразу оценил их истинное значение. Положив ладонь на ее плечо, Юсуф мягко развернул малышку лицом к себе.
— Значит, ты была здесь и видела, как они обидели старика Икбара?
Девочка продолжала сосредоточенно сосать конфету. Халифа терпеливо ждал.
— Ты сказал, тебя зовут… — поднимая головку, едва слышно выговорила она.
— Юсуф. А тебя?
— Майа.
— Красивое имя.
Малышка принялась внимательно рассматривать второго верблюжонка.
— Можно я съем его потом?
— Ну конечно.
Она прошла за прилавок, вытащила откуда-то обрывок бумаги, завернула лакомство и сунула крошечный сверток в карман платьица.
— Давай я тебе кое-что покажу.
— Давай.
— Только закрой глаза.
Халифа повиновался. Босые ножки легонько прошлепали из-за прилавка в угол.
— Открывай!
Юсуф раскрыл глаза: в лавке никого не было. Выждав с минуту, он медленно двинулся в направлении, откуда только что прозвучал ее голосок. За старым плетеным кувшином в углу виднелась детская головка.
— Хорошенькое же ты нашла местечко!
Чумазое личико просияло в довольной улыбке, но не надолго. Уголки маленького рта вдруг опустились вниз, по щекам, оставляя светлые дорожки, поползли слезы, и через мгновение хрупкое тельце уже сотрясалось в рыданиях. Халифа подхватил девочку на руки.
— Ну, будет тебе, будет, — ласково прошептал он, проводя ладонью по давно не знавшим мыла, спутанным волосам. — Все хорошо, Майа. У нас с тобой все очень хорошо.
Через несколько мгновений поток слез начал ослабевать, девочка задышала ровнее.
— Когда они вошли сюда, ты спряталась за кувшинами, так?
Майа кивнула.
— Помнишь, на кого они были похожи?
— Сюда приходили три человека, — после некоторого молчания прошептала она инспектору в ухо. — У одного в голове я увидела дырку.
Чуть отстранившись, девочка пальчиком провела по лбу Юсуфа вертикальную черту.
— Вот здесь. А у другого, такого огромного и белого, было забавное лицо.
— Забавное?
— Ну, то есть… Оно было фиолетовое. — Майа приложила ладошку к левой щеке Халифы. — Тут фиолетовое, а все остальное — белое. Еще он держал в руке какой-то непонятный нож, и этим ножом он ударил дедушку Икбара. А двое других схватили дедушку и не отпускали. Я стала тихонько звать на помощь Аль-Гуля, но он не пришел.
Речь девочки превратилась в скороговорку. Захлебываясь словами, она поведала Юсуфу, как трое незнакомцев задавали Икбару вопросы и продолжали наносить ему, уже упавшему, удары. Девочка боялась после ухода страшных мужчин выбраться из своего убежища и ничего потом никому не рассказала. Оказывается, если бы мать узнала о том, что Майа не выпрашивала милостыню у прохожих, а просидела до ночи у Икбара, она наверняка бы жестоко выпорола девочку.
Юсуф внимательно слушал, вылавливая в почти бессвязных фразах крупицы информации. Когда Майа, выбившись из сил, внезапно на половине слова смолкла, он посадил малышку на прилавок и вытер носовым платком ее мокрое от слез личико. Девочка тут же достала из кармана сахарного верблюжонка.
— Наверное, тебе не стоит обижаться на Аль-Гуля. Я уверен, он очень хотел помочь, только не смог выбраться из своей лампы.
— Почему? — отвлеклась на мгновение от конфеты Майа.
— Потому что джинн появляется тогда, когда кто-нибудь потрет лампу. Человеку нужно призвать его в наш мир.
Брови Майи поднялись домиком, на губах проступила несмелая улыбка.
— Давай потрем ее прямо сейчас, а?
— Потереть, конечно, можно, но ты должна помнить, что джинну разрешается прийти к человеку всего три раза. Будет стыдно, если мы потревожим его без причины, согласна?
— Да, — подумав, кивнула малышка и внезапно объявила: — Ты мне нравишься.
— Ты мне тоже, Майа. Ты очень храбрая девочка. — Выждав секунду, Юсуф добавил: — У меня есть для тебя несколько вопросов.
Майа тихонько грызла леденец, ее голые пятки почти беззвучно барабанили по передней стенке прилавка.
— Видишь ли, я хочу поймать тех, кто причинил зло дедушке Икбару. Ты мне поможешь?
Пятки забарабанили чаще.
— Хорошо.
— Ты сказала, страшные мужчины что-то просили у Икбара. А не помнишь, что именно?
Подумав, Майа покачала головой.
— Уверена?
Утвердительный кивок.
— А что он говорил этим людям? Что он сказал, когда они его били? Пожалуйста, вспомни.
— Он кричал: «Я ее продал, я ее продал!»
— Он не сказал кому? Не назвал имени?
Майа опустила голову. Когда по прошествии, как показалось инспектору, целой вечности она вновь подняла ее, в глазах девочки читалось выражение вины.
— Не переживай, у тебя все получится.
Чем подстегнуть ее память? На ум пришел утренний разговор со следователем, и Халифа рискнул: