Исчезнувшая армия царя Камбиса
Шрифт:
— К черту Всевышнего! — расхохотался гигант, утирая мокрую шею. — Я знаю, как поступлю со своей долей.
Лицо его собеседника окаменело. Пальцы Саиф аль-Тхара с такой силой стиснули стакан, что хрупкое стекло, казалось, вот-вот лопнет.
— Будьте осторожны в выборе слов, доктор, — процедил он. — Крайне осторожны. Есть оскорбления, которые может смыть только кровь.
Саиф аль-Тхар в упор, не мигая, смотрел на Дрейвика. Взгляд египтянина прожигал насквозь, и немец смешался.
— О'кей, о'кей, — пробормотал он. — У вас свои приоритеты, у меня — свои. Остановимся на этом.
— Пожалуй, — твердо, как бы ставя точку, сказал Саиф аль-Тхар и кивнул. — Остановимся на этом.
В палатке воцарилось недолгое молчание.
— Мехмет! — окликнул ее хозяин мальчика. — Проводи доктора Дрейвика к вертолету.
Гость поднялся, покривившись от боли, тысячью иголок пронзившей его ноги, откинул клапан входа и с облегчением выбрался наружу.
— Как только появятся новости, дам вам знать. Я буду в Луксоре. Думаю, ждать их нужно именно там.
— Рассчитываю на вас, доктор. Здесь все готово. Чтобы перебраться за границу, потребуется всего несколько часов. Необходимо лишь знать, куда точно.
Дрейвик сделал уже шаг к вертолету, но голос египтянина остановил его:
— Разыщите недостающую часть. Обязательно! Такой шанс выпадает раз в жизни. Упустить его было бы преступлением. Разыщите!
Гигант кивнул. Через пару минут в палатке послышался низкий рокот турбины. Вертолет поднялся в воздух, по безбрежному морю песка заскользила его тень.
Оставшись в одиночестве, Саиф аль-Тхар подошел к стоявшему у задней стенки палатки объемистому сундуку, вытащил из складок черного халата ключ, вставил его в замок, дважды повернул, а затем откинул тяжелую крышку.
От общения с такими кафирами, как Дрейвик, египтянин испытывал стыд, но другого выбора у него не было. Пересекать границу самому слишком рискованно. Оставалось только ждать. Ожидание уже становилось невыносимым. Только бы найти недостающую часть, для этого все средства хороши. При малейшей возможности использовать кого-то другого Саиф аль-Тхар так бы и поступил, однако лишь Дрейвик обладал необходимыми качествами, и, что еще важнее, его никогда не мучила совесть. Вот почему на него можно было положиться. Грязь и подонок, да. Но пути Аллаха воистину неисповедимы!
Саиф аль-Тхар склонился над сундуком, извлек из его недр небольшое ожерелье. В узком, падавшем сквозь дыру в брезенте луче солнечного света блеснуло золото. Египтянин легонько тряхнул рукой, и тонкие цилиндрики, из которых состояло ожерелье, отозвались мелодичным перезвоном. Вернув украшение на место, он начал доставать другие предметы: пару древних сандалий, кинжал, удивительной работы нагрудную бляху воина с сохранившимися кожаными ремешками, серебряный амулет в виде фигурки кошки. Каждую вещицу Саиф аль-Тхар подставлял под тонкий луч света и внимательно разглядывал.
Сомнений быть не могло: все они являлись подлинниками. Когда Дрейвик принес весть об обнаруженном захоронении, Саиф ему не поверил. Невероятно! На это не имело смысла и надеяться. К тому же Дрейвик совершал ошибки и раньше. Его суждения частенько оказывались весьма далеки от истины.
Только подержав находки в собственных ладонях, Саиф аль-Тхар понял: подделать подобное невозможно. Захоронение и в самом деле представляет то, что говорит о нем немец. Они заслужили-таки благосклонную улыбку Аллаха!
И эта милость Всевышнего — всего лишь начало.
Возвратив сокровища в сундук, египтянин опустил крышку и запер замок. Вдалеке еще слышался рокот вертолета.
Да, захоронение — всего лишь начало. Но если не удастся найти недостающую часть, оно же станет и концом. Вот острие, на котором балансирует их судьба: утерянный фрагмент.
Саиф аль-Тхар вышел из палатки и сощурил от яркого солнечного света глаза. Палящий зной не доставлял ему никаких неудобств. Двигаясь в обход лагеря, он поднялся на вершину невысокого бархана и стал всматриваться на восток, в нескончаемые гряды песочных волн. Где-то там, думал он, в океане всепоглощающей, неохватной пустоты. Там.
Саиф аль-Тхар прикрыл глаза и попытался представить, на что это должно быть похоже.
22
КАИР
Дорога от Луксора до Каира заняла десять часов. Поезд был набит битком; все десять часов Халифа просидел в углу вагона, зажатый между женщиной, которая держала на коленях корзину с голубями, и надрывно кашлявшим стариком. Несмотря на чудовищную тесноту, почти до самого Каира инспектор спокойно спал, подсунув под голову свернутый пиджак и положив ноги на чей-то мешок с финиками. Когда внезапный толчок поезда разбудил его, Юсуф с удивлением обнаружил, что чувствует себя посвежевшим и бодрым. Прочитав утреннюю молитву, он выкурил сигарету и поделился с соседом-стариком своим завтраком: в портфель мужа Зенаб положила хлеб и изрядный кусок овечьего сыра.
К пригородам Каира поезд подкатил около шести утра. Мохаммед Тауба, следователь, который вел дело Икбара, ждал инспектора в девять. Вместо того чтобы трястись на разболтанных стыках рельсов до самого вокзала, Юсуф вышел из вагона в Гизе и в маршрутном такси отправился в деревушку Назлат аль-Саммам.
За семь лет, прошедших после его отъезда в большой город, второй раз Халифа решился посетить родные места. Ребенком ему казалось: вся жизнь пройдет в деревне. Но гибель брата и последовавшая через несколько месяцев смерть матери до неузнаваемости изменили окружавший юношу мир. Каждая улица, каждое дерево напоминали о безвозвратной потере. В душе разлилась абсолютная, мешавшая дышать пустота. Вот почему Юсуф согласился с назначением в Луксор. Единственный раз он приезжал в Назлат аль-Саммам только для участия в похоронах.
У оживленного перекрестка инспектор выбрался из пикапа, бросил взгляд на едва видневшуюся в туманной дымке вершину пирамиды Хеопса и, испытывая непонятное волнение, зашагал в деревню.
Годы сильно изменили ее облик. Когда-то Назлат аль-Саммам была захолустным поселком: несколько десятков невзрачных домишек, разбросанных у подножия плато под бдительным взором молчаливого Сфинкса.
Деревушка не выдержала натиска индустрии туризма и агрессивно расширявшихся городских кварталов. По улицам бесконечными рядами потянулись сувенирные лавки, жилища из необожженного кирпича уступили место безликим бетонным уродцам. Юсуф в изумлении оглядывался по сторонам, зная только одно: не приехать сюда он не мог. Там, где когдато стоял его дом, теперь высился современный четырехэтажный отель. Давным-давно здесь был дворик со стойлами, где он помогал брату чистить верблюдов. Время от времени среди прохожих мелькали знакомые лица, Халифа слышал слова приветствия. В них не ощущалось теплоты, одна только вежливость, от которой веяло холодком. Ничего удивительного, подумал Юсуф, люди помнят еще, что случилось с Али.