Исчезнувшая армия царя Камбиса
Шрифт:
— Эй! — крикнул он, обходя кабину трейлера. — Что там…
Тяжелый удар по голове свалил египтянина на металлические ступеньки.
— Давай его сюда, — прошипел чей-то голос сверху.
Крепкие руки обхватили Сулеймана за талию, и он почувствовал, как его тело оторвалось от земли. Другая пара рук вцепилась в воротник синей куртки. Через секунду служитель лежал на полу трейлера. Он попытался оказать сопротивление, но от удара по голове перед глазами стояли круги и, беспомощно побарахтавшись, Сулейман смирился. В горле рвотным комом застряла
— Наручники, — сказал голос. — Пристегни его сюда, к трубе.
Вокруг правой кисти с легким щелчком сомкнулся браслет. Сулейман дернулся, однако раздался второй щелчок, и под тяжестью внезапно обмякшего тела острый ободок наручника больно впился в кожу руки.
— Теперь бензин, — прозвучал тот же голос.
На лицо и галабию полилась тонкая струйка. Служитель попробовал увернуться, но оковы почти лишили его возможности двигаться. Бензином залило рот. Сулейман не мог видеть своих мучителей, однако это ему и не требовалось. Он и так знал, кто они.
Внезапно струйка пропала, послышался грохот отброшенной в угол пустой канистры и быстрый перестук шагов. На мгновение все стихло, а затем рядом с трейлером кто-то громко чиркнул спичкой. Удивительно, но никакого страха Сулейман не испытывал. Были только ярость и чувство боли за семью. Выживут ли они без него? Ярость — да, но не страх.
— Ибн-шармутта! Йа ха-ин! — прошипел снаружи голос. — Сын шлюхи! Предатель! Так будет со всяким доносчиком! Саиф аль-Тхар ничего не забывает!
В наступившей тишине с приглушенным хлопком заревело пламя. Служитель почувствовал, как его накрыла жаркая, удушливая волна.
— Да сжалится над вами Всевышний! — прошептал Сулейман, отчаянно дергая прикованной к трубе рукой. — Да простит Аллах ваши грешные души!
Затем огненные языки поглотили его.
Покинув лавку Икбара, примерно через час инспектор Халифа сидел уже в одном из кабинетов британского посольства напротив Криспина Оутса. Он не стал звонить и договариваться о встрече — пусть разговор будет неожиданным. Явное нарушение дипломатического протокола пришлось Оутсу не по вкусу, однако отказать детективу помощник атташе не решился. В качестве защиты он выбрал слегка покровительственный тон, сдобренный, правда, безукоризненной английской вежливостью.
— И вы не имеете представления о том, куда могла скрыться эта Тэйра Маллрей? — продолжая беседу, осведомился Халифа.
— Увы! Ни малейшего, мистер Халифа. Как я заметил раньше, последний раз мы виделись с ней позавчера, когда я на своей машине подвез Тэйру из отеля в посольство. С того момента мы больше не контактировали. М-м… простите, боюсь вас разочаровать, но в посольстве не курят.
Юсуф спрятал только что извлеченную из кармана и еще не распечатанную пачку сигарет. В другом кармане лежали найденные у Икбара сокровища.
— В ее поведении не было ничего необычного или странного? — спросил он.
— Вы о мисс Маллрей?
— Да. Я о мисс Маллрей.
— Что
— Не показалась ли она вам… озабоченной?
— Незадолго до нашей встречи мисс Маллрей обнаружила мертвое тело своего отца. Думаю, в подобных обстоятельствах любой из нас был бы несколько озабочен, не так ли?
— Я хотел сказать… Извините, с английским у меня…
— Напротив, мистер Халифа, ваш английский великолепен. Во всяком случае, он куда лучше моего арабского.
— Я хотел спросить: во время вашей последней встречи с мисс Маллрей не сложилось ли у вас впечатления, что она попала в неприятную историю? Может быть, она была напугана, говорила что-нибудь об угрозах?
— Нет. Насколько я помню, мисс Маллрей выглядела абсолютно нормально. Я уже рассказывал обо всем этом людям из Гизы. Уверяю, я всегда рад оказать содействие, но наша беседа… для меня она как бы повторяется.
— Еще раз извините. Постараюсь не отнять у вас слишком много времени.
Инспектор провел в кабинете Оутса минут двадцать. С каждым новым вопросом у Халифы крепло убеждение: его собеседнику известно куда больше, чем он пытается показать. Становилось ясно, что дипломат никоим образом не намерен ни предоставить истинную информацию, ни хотя бы объяснить свое нежелание поделиться ею. Юсуф поднялся из-за стола.
— Благодарю вас, мистер Ортс. Простите за доставленные хлопоты.
— Ну что вы, мистер Халифа. Был весьма рад помочь. И, пожалуйста, Оутс. О-У-Т-С, — по буквам произнес свою фамилию помощник атташе.
— Ради Бога, извините. Ин-спек-mop Халифа.
Они обменялись церемонным рукопожатием, и Юсуф направился к двери. На полпути детектив остановился, извлек из кармана блокнот и, черкнув в нем что-то, протянул дипломату.
— Последний вопрос. Это вам ни о чем не говорит?
На листке бумаги был изображен не совсем правильный прямоугольник с колонками бессмысленных значков. Внизу прямоугольника под горизонтальной линией шел ряд змеиных голов. Нечто подобное на обрывке газеты вывела рука маленькой девочки в лавке Икбара.
При виде рисунка Оутс едва заметно поджал губы.
— Нет, — после краткой паузы сказал он. — Боюсь, ни о чем.
Лжец, пронеслось в голове у Халифы. Он закрыл блокнот, сунул его в карман.
— Что ж, очень жаль. Еще раз благодарю вас.
— Думаю, не слишком-то я вам помог, — отозвался Оутс.
— Совсем наоборот. Наш разговор был очень… продуктивным.
Улыбнувшись, Юсуф вышел в посольский коридор.
Чарлз Скуайерс выключил интерком, по которому слушал беседу своего помощника с египтянином, и откинулся в кресле. С легкой гримасой он некоторое время в полной неподвижности изучал взглядом потолок, затем выпрямился, снял телефонную трубку, набрал номер. После трех гудков в трубке послышался мужской голос.