Исчезнувший оазис

Сассман Пол

— Вы как себя чувствуете? — спросила Фрею Молли, направляясь к машине Захира. — Давайте я останусь здесь на день-другой…

— Нет, спасибо, все хорошо, — ответила Фрея. — Надолго я не задержусь. Соберу вещи Алекс — и домой. У меня рейс в пятницу.

— Тогда, может, встретимся в аэропорту, как вернетесь в Каир? — предложила Кирнан. — Пообедаем, попрощаемся, как положено.

Фрея согласилась, и они обнялись, точно давние подруги. Перед тем как сесть на заднее сиденье «тойоты», Молли чмокнула Фрею в щеку. Флин шагнул вперед и вручил свою визитку, где значилось «Профессор Ф. Броди, Американский университет Каира, тел. [phone]».

— Если выпадет свободное время, смело звоните, побеседуем. Запугаете меня своими альпинистскими байками, а я, чтобы не остаться в долгу, уморю вас лекцией о наскальных надписях эпохи неолита.

Фрее на миг показалось, что он хочет ее обнять, но Флин наскоро чмокнул ее в щеку и, обойдя внедорожник, сел рядом с миссис Кирнан. Захир с братом заняли места впереди, двигатель восстал ото сна, и машина тронулась. Фрея бросилась к открытому окну и схватила Молли за руку.

— Она ведь не мучилась, правда? — выпалила она, борясь с комом в горле. — В смысле Алекс — когда приняла морфий. Это быстро закончилось?

Кирнан стиснула ей ладонь.

— Нет-нет, боли она не почувствовала. Говорят, от морфия не мучаются. Это как уснуть.

Флин хотел что-то добавить, но сдержался. Фрея отпустила руку миссис Кирнан.

— Простите. Мне нужно было знать. Я не пережила бы, если…

— Я все понимаю, — ответила Молли. — Поверь, Фрея, Алекс ничуть не страдала. Один укол — и никакой боли. Клянусь.

Кирнан участливо коснулась руки Фреи и кивнула Захиру. Взревел мотор, машина скрылась за деревьями, а Фрея направилась к опустевшему дому — и тут до нее вдруг дошел смысл сказанного. Она побледнела и порывисто развернулась.

— Но ведь Алекс не…

Поздно! Рев мотора уже затих вдали; слышалось только гудение мошкары и фырканье водяного насоса.

Каир

Сай Энглтон локтем прикрыл дверь квартиры Флина. Уборщик спускался по лестнице вниз, ритмично стуча пластиковыми шлепанцами, — он собирался было задержаться, разнюхать, зачем американец сюда явился, но получил еще пару банкнот сверх того, что ему заплатили за вход, и приказ сматываться. Энглтону совсем не хотелось, чтобы старый неряха наследил в квартире — незачем Броди знать о незваных гостях.

«Дело серьезное, так что постарайся оправдать репутацию. Не зря же тебе столько платят».

Дверь глухо щелкнула и захлопнулась. Энглтон натянул пару тонких резиновых перчаток. Бахилы он надел еще на лестнице, так что его присутствие следов не оставит. Хотя даже это — излишняя перестраховка. У Броди нет никаких причин опасаться вторжения и уж тем более что-то подозревать. Правда, осторожность никогда не помешает: чертов англичанин может оказаться совершеннейшим параноиком, что вполне объяснимо (с его-то прошлым!), и тогда малейшая оплошность погубит всю операцию.

Энглтон посмотрел на часы. Времени впереди уйма — самолет из Дахлы еще даже не взлетел, так что можно было спокойно осмотреться. Ничего конкретного он не искал — так, привыкал к обстановке, оценивал характер владельца, чтобы понять, каким боком его занесло в «Пожар». Обошел гостиную, кухню, ванную, две спальни, кабинет, заснял все на цифровик, а мысли и впечатления изложил диктофону.

Неопытный наблюдатель едва ли узнал бы много о владельце, кроме того, что он холостяк, египтолог, по натуре замкнут, любит слушать классику и ездить с раскопками в пустыню, интересуется политикой, особенно на Среднем Востоке, и футболом, судя по шарфу фаната «Аль-Ахли» и фотографии команды с подписями. Вдобавок Броди держал себя в форме, читал по меньшей мере на пяти языках, не дружил с алкоголем и не чурался добрых дел (благодарственные письма от сиротского приюта в Луксоре и от руководителей программы по улучшению условий жизни в Маншият-Насире, каирском квартале мусорщиков-заббалин). Такое вот общее впечатление: абрис, силуэт, никакой глубины.

Однако Энглтон, опытный наблюдатель, умел читать между строк. Осматривая каждую комнату, он умудрялся выуживать всю подноготную. В ванной, к примеру, в разбитых кроссовках «Каяно» обнаружился электронный шагомер с дальномером, в памяти которого хранились записи о пробежках Броди за последние две недели: десять километров за тридцать шесть минут и две секунды, двадцать — за семьдесят пять минут и тридцать одну секунду, пятнадцать километров — за пятьдесят три минуты двенадцать секунд. Похоже, англичанин не просто поддерживает форму, а серьезно тренируется. На прикроватном столике — лампа с помятым абажуром, а за ней — вмятины на стене и рядом — полупустой флакон с таблетками «Ксанакса»… Значит, Броди страдает кошмарами, мечется в темноте, пьет успокоительное. Все это подтверждало имеющиеся у Энглтона разведданные.

Куда любопытнее было фото Алекс Хэннен в гостиной. Неясно, спал с ней Броди или нет… Нет, пожалуй: любовники обычно хранят несколько снимков друг друга, особенно если живут порознь, а тут — лишь один. Очевидно только, что Броди питал к ней теплые чувства, — о том свидетельствовала дорогая серебряная рамка фотографии, но Энглтон проголосовал бы за близкую дружбу.

Как бы то ни было, куда больший интерес представлял сам снимок, особенно мелкие детали, способные о многом рассказать. Снято в пустыне, скорее всего — на западе Египта, учитывая обоюдный интерес парочки к этой области, причем самим Броди: в солнечных очках Алекс было его отражение. На заднем плане чуть размыто виднелись оранжевые ящики для оборудования (один такой, с каким-то радаром или сейсмодатчиком внутри, стоял у Броди в холле). Наибольшее любопытство вызывал некий объект за спиной Броди, также отразившийся в стеклах очков Алекс, — Энглтону пришлось долго всматриваться, разглядывая его сквозь лупу, которую Сай постоянно носил с собой. По форме похоже на край паруса или крыла — нет, не самолетного, по размерам маловато. Может, край дельтаплана или мини-вертолета? Разглядеть трудно, а забрать с собой фотографию и сделать цифровое увеличение — время не позволяет. В любом случае фото многое рассказало: Броди и Хэннен, кроме того, что близко дружили, выполняли какой-то совместный проект. Было ли это единичным рейдом или частью большого исследования, неясно, но пока картинка складывается отчетливая.

Энглтон разглядывал снимок еще ми нут двадцать, потом посмотрел на часы — оставалось полно времени — и вернулся в кабинет. Там Сай уже побывал, но решил проверить лишний раз — все-таки именно там находился центр мирка Броди. Авось удастся разнюхать что-нибудь новенькое…

Он снова уставился на иллюстрацию в рамке, повторил в диктофон комментарий к ней: «Город Зерзура подобен белому голубю, и птица на вратах его», — несмотря на то, что делал это прежде, в первый проход по комнате.

Шкафчики картотеки тоже подверглись перепроверке: пять выдвижных ящиков в каждом, все битком набиты заметками, вырезками, фотоснимками, картами, распечатками; все заархивировано по темам, в алфавитном порядке.

На внимательное ознакомление с документами времени не оставалось, поэтому Энглтон решил удовольствоваться беглым просмотром: выдвигал каждый ящик, просматривал папки, то и дело проверял их содержимое: «Бедуины», «Британская пустынная группа дальнего действия», «Китабаль-Кануш», «Пепи II», «Уингейт, Чарльз Орд», «Хепри»… Дважды он более тщательно ознакомился с документами в папках: в первый раз, когда наткнулся на раздел «Спутниковые снимки Гильф-эль-Кебира». В этой папке лежало полсотни цветных фотографий в последовательном приближении, от общего изображения _юго-западной оконечности Египта до четких снимков восточного края плато, где можно было различить даже отдельные скалы. Местами среди песка виднелись брызги зелени — должно быть, пустынный кустарник или пара деревьев, но в остальном область выглядела совершенно безжизненной. Ни следа таинственного оазиса, который искал Броди. Вторая папка, заинтересовавшая Энглтона, носила заглавие «Данные магнитометрии». Вот что за прибор стоит в холле — магнитометр! Черно-белые пятна и кляксы ни о чем не говорили Энглтону, но интересен был сам факт использования аппарата. Как известно, магнитометры применяют для геологической разведки залежей металлосодержащих руд… и металла вообще. В своей лекции Броди особо отметил, что палеолитические племена, жившие на территории Гильф-эль-Кебира, не умели обрабатывать металлы. Что ж, употреблению магнитометра наверняка найдется какое-нибудь вполне невинное объяснение, и тем не менее…