Исчезнувший оазис
Шрифт:
— Что ж, зато полюбовались пейзажем, — вздохнула Фрея.
Жар солнца бил в лицо, яростный даже в этот ранний час. Броди забросал костер песком и вместе с Фреей начал сворачивать лагерь, готовясь возвращаться к цивилизации.
— Бензина осталось прилично… — Флин защелкнул сумку-холодильник и пристроил ее сбоку сиденья в кабине дельталета. — Можно полетать вокруг — вдруг я чего не заметил. Голосую за…
Договорить он не успел, потому что Фрея вдруг вскрикнула и схватила его за руку.
— Смотри!
Она показывала на запад, куда-то на склон плато. Флин проследил за ее пальцем, прищурился, пригляделся и через миг увидел то же, что и она: на скальной полосе, метрах в десяти от песчаного подножия, появилось крошечное пятно света, отчетливо заметное на фоне оранжево-желтого камня.
— Что за…
Он шагнул вперед, Фрея — за ним. Оба во все глаза смотрели на сияющий зайчик, пытаясь понять, откуда он взялся.
— Может, на скале что-то блестит? — спросила она. — Отражает свет, как зеркальце?
Флин, прикрыв глаза рукой как козырьком, сосредоточенно морщил лоб, а потом развернулся и вгляделся в изогнутую скалу. Миг молчания, и…
— Обалдеть! Вот это да, черт бы меня побрал!
Фрея попятилась, поравнялась с ним и ахнула: в трех четвертях высоты на скале сиял яркий, точно жидкое золото, кружок. Солнечный свет преломлялся в тусклом кристалле и призрачным лазерным лучом бил в скалистую стену плато.
— Вот оно, Око Хепри, — благоговейно прошептал Флин.
Кристалл словно горел в скале, как язык пламени на черной бумаге. Мало-помалу его сияние блекло, луч исчезал, и вскоре все стало как раньше — только скала и янтарно-желтый, мутный глаз внутри ее.
— Вот черт! — всполошился Флин и бегом припустил к вертикальной стене плато, не отрывая взгляда от едва заметного теперь тающего пятнышка. — Оно, наверное, появляется, когда солнце светит под определенным углом, — крикнул он Фрее через плечо. — Смотри и запоминай! Надо найти это место! Вот о чем говорила надпись! Восходящее солнце показывает что-то на скале!
Каменный серп стоял в четырехстах метрах от стены плато. Они пробежали меньше половины этого расстояния, когда луч совсем погас.
— Вон там! — Флин перешел на шаг и вытянул руку. — Вон там оно было, метрах в десяти, прямо над тем уступом.
Фрея смотрела на грязно-желтый камень, не отводя глаз. Они поспешили к подножию плато, где скалы уходили вертикально вверх, словно стены небоскреба.
— Оно где-то здесь, — сказал Флин. — Что-то вроде отверстия. Видишь?
Над скальным карнизом наверху, в десяти метрах от подножия, еле виднелся почти незаметный прямоугольный проем в полметра высотой и метр шириной. Уж он-то точно был искусственным: природа не могла так ровно и симметрично обточить стенки и чем-то заложить отверстие, чтобы оно не выделялась на окружающем фоне.
Флин втиснул пальцы в узкую щель над головой, подтянулся, затолкал носок ботинка в неглубокий скальный карман и стал елозить по гладкому камню другой ногой в поисках опоры, но потерял равновесие и, чертыхаясь, полетел вниз. После нескольких безрезультатных попыток вскарабкаться на стену, Броди решил выбрать другой маршрут: сместился на несколько метров левее и забрался вдвое выше, но потом зацепки кончились, и он грохнулся к подножию, больно ударившись о каменистую почву. Отплевавшись, археолог в очередной раз направился к скале, однако Фрея мягко отстранила его:
— Позволь-ка мне…
Она обвела стенку глазами, намечая маршрут, завязала волосы в узел, уперла пальцы в ту же щель, ногу — в тот же карман, которые использовал Флин, и полезла выше. Через минуту она поравнялась с отверстием и закрепилась на каменном выступе метром ниже.
— Пожалуй, мне лучше вернуться к карьере египтолога, — проворчал Флин, глядя наверх. — Что там?
— Примерно то же самое, — крикнула Фрея. — Тут Дыра, забитая тряпьем. Точно не природного происхождения.
— Надписи есть?
Фрея присела на корточки, благо карниз позволял, и рассмотрела стенки каменного проема. Они были совершенно гладкими: никаких иероглифов и вообще — ни щербинки, ни черточки.
— Нет. Сейчас вытащу набивку и посмотрю, что внутри.
— Только берегись гадюк. Они любят такие места, а у нас нет сыворотки.
— Зашибись! — Фрея двумя пальцами потянула ткань — грубую, тусклого охристо-желтого оттенка материю под цвет окружающих скал. Заталкивали ее очень плотно — наверное, чтобы ничто не попало в проем. Фрея ожидала увидеть полуистлевшие лохмотья, но полотно выглядело на удивление свежим и с каждым вытянутым куском казалось недавно сотканным. Фрея решила, что ткань не имеет никакого отношения к Древнему Египту, и поделилась сомнениями с Флином.
— В пустыне текстиль всегда хорошо сохраняется, — возразил тот. — Воздух сухой. Я видел мумию пяти тысячелетней древности в бинтах, которые как будто только что со станка сошли. Еще не закончила?
— Почти.
Фрея извлекала из ниши слой за слоем материю, целую череду длинных полотнищ. Наконец последний тяжелый ком выскочил с сухим «чпок», как затычка из бочки, и ниша опустела. Фрея потыкала ком материи мыском кеда — вдруг в складках спрятались гадюки? — затем уперлась руками в края ниши, повернулась так, чтобы не загородить свет, и заглянула внутрь.
— Нашла что-нибудь? — донесся снизу голос Флина — выжидательный, взволнованный.
Глаза Фреи привыкли к темноте в каменном проеме, и девушка воскликнула: — Да!!!
За радостным воплем последовало молчание.
— Говори же, ради Бога! — не выдержал Броди.
— Похоже на… — она затихла, подыскивая слово, — рукоятку.
— В каком смысле «рукоятку»?
— Ну, рукоятку, рычаг. Как тормоз в кабинке канатной дороги.
— Да не бывал я на канатных дорогах! — Археолог хлопнул себя по бокам от расстройства. — Опиши, что видишь!