Исчезнувший оазис
Шрифт:
— Флин, что случилось?
В ответ раздался стон.
— Ты живой?
Броди вяло выругался, нащупал фонарь и посветил перед собой. Археолог навзничь лежал на полу, оторопело помаргивая, как боксер после особенно коварного хука справа. Прямо перед ним находилось то, что вызвало столь резкую остановку: тяжелые деревянные двери, меж створок которых пробивался волосок света, ведший их сквозь темноту.
— Ничего не разбил? — спросила Фрея, протягивая Броди руку.
— Не знаю, — пробубнил тот и тяжело оперся ей на плечо. — Представь, каково врезаться в эту чертову дверь. Словно огрели…
Он так и не смог описать, чем именно его
Створки крепились к бронзовым петлям, вделанным в стены туннеля, — высокие, арочные, почти идеально подогнанные. Их верхние полукружия вписывались в изгиб проема, за исключением малой щели. Увидеть, что находилось за ними, было невозможно. Зато звук они задержать не могли.
— Слышишь?
Снаружи чуть уловимо щебетали птицы, тихо журчала вода. Флин прижался к щели, силясь хоть что-нибудь разглядеть, но напрасно. Археолог нацелил луч фонаря на засов, что лежал поперек двери. Вокруг него вилась грубая бечева, скрепленная глиняной печатью с оттиском, который еще три дня назад ни о чем бы Фрее не сказал, а теперь был знаком до боли: контур обелиска с символом седжета внутри.
— Надо же, целая, — произнес Флин, постучав по печати. — В эти двери четыре тысячи лет никто не входил.
— Думаешь, там оазис?
— Ну, это вряд ли возможно, учитывая, что я час назад пролетал над этим самым местом и ни черта не увидел. С другой стороны, из всей истории с «уэхат сештат» мне стало ясно одно: первый взгляд почти всегда обманчив. Пожалуй, остался один способ проверить, что там. — Броди извлек из заднего кармана перочинный ножик, прижал лезвие к веревке и замер, не желая портить столь древний артефакт, но потом перерезал ее и вытянул концы.
— Готова? — Он отвел брус засова и положил ладонь на правую створку двери.
— Готовее некуда, — ответила Фрея и уперлась с другой стороны.
— Раз так… Сезам, откройся!
Они толкнули дверь. Створки с тихим шорохом распахнулись, и навстречу им хлынул ослепительный свет. Пение птиц и плеск ручья зазвучали четко и ясно.
Стоило вертолетам коснуться земли, как из скользнувших в сторону дверей выскочили люди в антирадиационных костюмах и стали опасливо продвигаться к проходу в скале, водя перед собой всевозможными датчиками и приборами. Через несколько минут «чинуки» получили сигнал «добро» и выплюнули еще две команды. Первый отряд вооруженных до зубов наемников в черных очках и бронежилетах выстроился защитным кордоном вокруг песчаного жерла, а второй отряд начал разгружать контейнеры с оборудованием, занося их в шахту. Гиргис и его команда вышли последними, когда все ящики исчезли в глубине туннеля. Они с минуту постояли у входа и оглянулись на провожатого, стоящего на бровке кратера. Затем Гиргис кивнул, и по взмаху его руки наемники начали спуск в черноту. Близнецы, сунув руки в карманы с выражением полного безразличия на физиономиях, шли последними.
В детстве Фрея с сестрой часто представляли себе, что на обратной стороне луны есть тайный волшебный мир — чудесное место, где всюду растут цветы, журчат водопады и поют птицы. Алекс упоминала эту детскую фантазию в последнем письме, хотя и в другой связи, а теперь волшебный мир вспомнился и Фрее, когда перед ней открылась удивительная, райская картина.
По обе стороны глубокого узкого каньона, похожего
— Не может быть, — бормотал Флин. Он тряс головой, как будто не верил глазам. — Я же пролетал над этим местом! Тут ничего не было, кроме камней и песка!
Они шагнули за порог туннеля, отводя в сторону ветви и привыкая к ярким краскам и игре света. Среди зелени виднелись рукотворные формы: изгибы и углы величественных сооружений, замшелые развалины, колонны, сфинксы и гигантские изваяния с головами животных. Из-под мха в одном месте проглядывали пустые каменные глаза, а в пальмовой рощице таилась огромная рука истукана. Слева под древесной порослью исчезала мощеная дорожка, справа сквозь лиственный полог пробивался остриями копий ряд обелисков.
— Как это все построили? — прошептала Фрея. — Здесь, на голом месте? На это же, наверное, ушла не одна сотня лет!
— Много сотен, — отозвался Флин, выходя на песчаную площадку перед входом в туннель. — Я и представить не мог… То есть у меня были тексты, фотографии Шмидта, но чтобы такое…
Голос Броди мечтательно, благоговейно затих — археолог не находил слов, чтобы выразить свои чувства. Пять минут путешественники изумленно осматривались. Солнце висело высоко в небе, хотя было всего восемь утра. Флин покачал головой, словно говоря «Здесь я больше ничему не удивляюсь», но через минуту потрясенно заметил:
— Это, наверное, храм.
В дальнем конце ущелья, над верхушками деревьев, виднелась огромная площадка в скале — судя по всему, естественное образование, — облепленная постройками, точно сотами. Там же высилось строение, похожее на арку с фотографии Руди Шмидта.
— Нам туда? — спросила Фрея.
Весь вид археолога говорил о горячем желании там оказаться, однако он тряхнул головой.
— Сначала нужно разыскать самолет, проверить его состояние. Исследования подождут.
— А нам счетчик Гейгера не нужен? — удивленно спросила Фрея. — Вдруг контейнеры с ураном повредились при крушении?
— Вот о радиации-то как раз и не стоит беспокоиться, — с улыбкой заметил Флин. — Уран-235 не опаснее гранита. В нем можно искупаться и не получить даже самой крошечной дозы. Хотя, если ты знаешь, где тут продают счетчики Гейгера, буду рад приобрести парочку для твоего спокойствия. Пошли.
Он подмигнул ей и направился через поляну, в дремучие заросли акаций и тамариска, среди которых попадались пальмы, ивы, инжир и даже высокий раскидистый платан. Воздух был теплым, но приятным, без зноя. В нем разливались ароматы тимьяна и жасмина, порхали бабочки, птицы и огромные яркие стрекозы. Сквозь кроны деревьев тянулся парчовыми полосами солнечный свет, сверкающие ручейки сбегали среди корней, где-то исчезая, где-то сливаясь в прозрачные озерца, усеянные чашечками голубых и белых водяных лилий.