Ищите и найдете
Шрифт:
— Я полагаю, что это очень легко, — проговорил Крохин. — Кстати, доктор, который лечит господина Авакумова, должен приехать сейчас; если вам угодно подождать его…
— О, да! Я подожду! — перебил граф.
В это время в сенях хлопнула входная дверь. Иван Иванович прислушался.
Почти сейчас же за дверью послышались быстрые шаги, и в столовую торопливо вошел Степан Гаврилович Трофимов.
— Вот доктор, — представил его Крохин графу, — который лечит здешнего больного.
LV
Граф
— Доктор! — заговорил он. — Как я рад вас видеть… Скажите, пожалуйста, есть средство привести этого больного старика в чувство?.. Это необходимо мне…
— Это — граф Рене, который ищет свою дочь, — пояснил Крохин Трофимову, — он знает, что она проживала здесь в качестве родственницы господина Авакумова, под именем польской графини…
— Простите, вы говорите по-французски? — обратился снова к Трофимову граф, хотя Крохин заговорил с Трофимовым на французском языке, и по этому уже можно было судить, что тот понимает по-французски.
Но граф казался очень взволнованным и не мог хорошенько сообразить то, что спрашивал и делал.
Трофимов на хорошем французском языке отвечал ему, что он к услугам графа и готов удовлетворить его желания, если нужна ему помощь.
— Помощь не мне нужна, — торопливо стал объясняться граф, — то есть, собственно, и мне, но, главное, этому старику…
— Господину Авакумову?
— Да, ему.
— Но ведь я его лечу и потому обязан сделать все зависящее от меня…
— Да, все зависящее, — повторил граф, — поэтому-то я к вам и обращаюсь… Можно вернуть его к сознанию, хотя бы на несколько минут, чтоб он ответил на один лишь вопрос?
— Можно, — спокойно подтвердил Трофимов.
— Ну, слава Богу! — воскликнул граф. — Тогда, ради Бога, сделайте это скорее…
— Можно, — продолжал Трофимов, — но я должен предупредить, что такая попытка может ускорить смертельный исход…
— Пусть, — проговорил граф, — но это необходимо!
— Граф, — остановил его Трофимов, — думаете ли вы о том, что говорите? Это необходимо, по вашему мнению, для вас или для самого больного?
— Вероятно, и для самого больного… Но для меня это тоже почти вопрос жизни и смерти. Мне нужно, чтоб этот старик во что бы то ни стало дал ответ, где моя дочь… Он один знает, куда она уехала…
— И ради этого вы хотите рисковать его жизнью и ускорить его конец, приведя его в чувство?
— Но ведь он все равно умрет!
— Он умрет — вы правду сказали, но если я и решусь вызвать в нем искусственно проблеск сознания, то исключительно ради него самого…
— Все равно — ради него самого, только сделайте это и спросите, куда уехала моя дочь и где я могу найти ее.
— Нет, если мне и удастся привести в чувство господина Авакумова, то светлый промежуток, который явится у него, будет настолько краток, что мне некогда будет говорить
— Значит, вы мне отказываете?
— К сожалению, с уверенностью могу сказать, что да, отказываю…
— Но это бесчеловечно, безбожно с вашей стороны!
Трофимов подошел к графу и взял его за руку.
— Граф, — проговорил он, — вы теперь взволнованы, но когда успокоитесь и придете в себя, убедитесь, обдумав и взвесив все хладнокровно, что бесчеловечным, скорее, являетесь в этом случае вы, чем я. Вы требуете, ради себя и своих целей то, что можно сделать лишь для спасения души другого человека…
— Вы — доктор, — воскликнул граф, — и не ваше дело заботиться о чьей-либо душе, на вашей обязанности лежат только заботы о теле. Душу же оставьте священникам… Если вы не захотите мне помочь, то я сегодня же привезу сюда другого доктора и попрошу его помощи…
Трофимов вскинул плечами.
— Как вам будет угодно, граф! Привезите другого доктора и послушайте, что он вам скажет!..
— Берегитесь, — стал угрожать Рене, — я могу показать вам, что имею достаточно силы… я дойду до самого императора…
— Как вам будет угодно!
— Так вы не согласны исполнить мою просьбу и, приведя в чувство больного, спросить его, куда уехала от него моя дочь?
— Я не могу сделать это!
— Хорошо же! — произнес тихим шепотом граф, повернулся и не прощаясь направился к двери.
Крохин последовал за графом, чтобы проводить его…
— Как зовут этого доктора? — спросил граф у Крохина на лестнице.
Тот ответил.
— Как? — переспросил граф.
— Трофимов, — повторил Крохин.
— Будьте добры, запишите мне его фамилию.
И граф достал из кармана таблетки с карандашом и подал их Ивану Ивановичу.
Тот написал по-русски и по-французски фамилию Трофимова.
Граф приостановился, как бы припоминая.
— Я где-то слышал эту фамилию, — сказал он. — Да! — вспомнил он сейчас же. — Мне упоминал о ней доктор Герье, но я не знал, что господин Трофимов — тоже доктор; мне господин Герье ничего не сказал об этом.
— А вы видели доктора Герье в Митаве? — спросил Крохин.
— А вы почем знаете, что Герье в Митаве теперь? — удивился граф. — Разве вы…
И граф остановился, не договорив. Он понял, что этот господин, принимавший его тут, тот самый, который фигурировал в рассказе доктора Герье как управляющий Авакумова, и, судя по словам женевца, был один из посвященных в том обществе, членом которого состоял и сам граф…
Тогда граф сделал ему рукою знак, условный между сочленами общества, чтобы узнавать друг друга, и ждал с его стороны ответного знака.
Со своим сочленом ему легко было бы продолжать разговор.
Но Крохин и вида не подал, что понял знак графа, и ничем не ответил ему…