Ищите женщину
Шрифт:
– Как вам сказать, – вроде бы успокоилась Ирина, – мне совсем не хочется выглядеть циничной в ваших глазах, но я, в общем, смогла убедиться в справедливости нашей известной пословицы, что старый конь борозды не портит.
Последовала почти неуловимая пауза, во время которой каждый из присутствующих как-то выразил свое отношение к Ирининой двусмысленности.
– Да, – с хитрой ухмылкой добавил перчику Турецкий, – но ведь и пашет неглубоко!
– И это верно! – под общий смех закончила Ирина. Верная интонация нашлась как бы сама собой, и дальнейший разговор потек
– Вы знаете, чем меня особенно поразил дневник Красновского? Своей, как вы очень верно заметили – правда, это о другом человеке – перехлестывающей через край взволнованностью и… страстью, что ли.
– Да? Интересно было бы посмотреть. Тем более – о себе.
– Нет вопросов, – пожал плечами Турецкий. – Будете в Москве, позвоните, я вам с удовольствием оставлю свой телефон. Заскочите как-нибудь по пути ко мне в прокуратуру… Вы же понимаете, что такого рода документы с собой в портфеле не носят!… Так вот, читая, я, конечно, не мог представить себе вас, но подумал, что я бы определенно позавидовал такой силе чувств… Такой эмоциональности.
– Как странно… – Ирина задумалась, потом вдруг попросила плеснуть ей в рюмку немного коньяку и тут же выпила. Потянулась к сигаретам Турецкого. Он дал прикурить. – Жаль, что узнаёшь об этом, когда уже везде поздно…
– Да, мне тоже показалось, что в вашем… не знаю, как сказать точнее – уходе? переходе? – не судите строго, была какая-то роковая необходимость. Не так?
Она движением бровей показала ему, что ответа не будет. Но что он прав. И Турецкий изобразил полное понимание. Ну конечно, подставили девочку. Хотя какая там девочка! В тридцать-то! На другой в эти годы уже и клейма, поди, ставить негде…
– А чем кончилась вторая история? У Красновского на этот счет ничего нет.
– Откуда? Он же погиб, если мне не изменяет память, в начале девяностых. Там какая-то неприятность была. Негры, что ли?
– Да, Вадим раскопал кое-что про негритянскую банду. Хотя в этой истории очень много запутанного. Но есть документы, которые, я надеюсь, позволят нам разобраться в этой ловко придуманной легенде. В девяносто первом его убили, если быть точным.
– Верно. А Роман умер в конце того же года. Инсульт.
Турецкий с таким неприкрытым восхищением посмотрел Ирине в глаза, что та покраснела.
– Нет, я вас умоляю, только не думайте…
– Что вы! О чем я должен думать?! – совсем не по делу развеселился он. – Я просто вспомнил очень давнюю историю, еще из советских времен. Как говорится, старшие товарищи передавали. На похоронах одного, в общем, известного художника, умершего в объятиях очаровательной дамы, его лучший друг, бывший в то время официально признанным гением, сказал с горькой, почти злой иронией: «Вот ведь великая несправедливость судьбы! Художник он был говно говном, а помер, как Рафаэль!» Народ, говорят, просто рыдал.
Несколько минут за столом царило неприличное веселье.
– Значит, вы в том же году покинули Штаты?
– А как же! Да и что мне после таких историй оставалось делать?
– Ну да, – понимающе покивал Турецкий. –
– Это что, снова анекдот? – продолжая смеяться, спросила Ирина.
– Ну да, конечно. Довольно известный случай о том, как тамада пукнул на свадьбе сиятельного князя, чем и вошел в историю.
Окончательно уже отсмеявшись и вытерев глаза платочком, Ирина сказала не столько Александру, сколько Лизе:
– Какой счастливый характер надо иметь!
– В смысле? – спросил он.
– А в том смысле, что с вами очень легко, верно, Лиза?
Хозяйка как-то неопределенно пожала плечами, но не сдержалась и тоже рассмеялась.
– Пойду поставлю кофе, если нет возражений, – сказал Турецкий, поднимаясь. – Вы разрешите мне, Лиза?
– Как он? – спросила Ирина, когда Александр удалился на кухню, и нагнулась к Лизе.
Елизавета молча показала ей большой палец.
– Серьезно?
В ответ кивок.
– Ну, твое счастье.
– Почему? – Лиза сделала большие глаза.
– Потому что увела б я его у тебя, подруга. Если б ты соврала… А что, вы до сих пор на «вы»?
– Так мы и знакомы-то со вчерашнего вечера.
– Да быть того не может! – насторожилась Ирина. А как же познакомились? Когда?
Лиза растерялась от обилия вопросов:
– Не знаю, как тебе и объяснить… Ты помнишь, я тебе про Вадьку что-то рассказывала? Ну так вот, он еще до отъезда в Америку заезжал ко мне, говорил, что есть у него возможность поехать следы отца отыскать. Кокорин-то он по матери. Ну и уехал. Когда вернулся, позвонил, обещал снова навестить – родителей, меня… А тут смотрю московскую программу, а там его фотографию милиция показывает, говорят: убит неизвестный, просим сообщить, кто знает. Ну мы же бабы! И все этим сказано. Разревелась я, потом позвонила, назвала его фамилию. Не помню, как и трубку положила… Проходит два или три дня – является. Здрасьте, я из Москвы. Что вы о нем знаете? И так далее.
– Ну а дальше, дальше-то? – заторопила ее Ирина, поглядывая на дверь.
– А что дальше? Сказала, что поговорить можно, приезжайте вечерком, когда освобожусь. Ты же знаешь моих классиков! От них же никакого спасу! Дома достают!… Ну чего ты так смотришь? – улыбнулась вдруг. – Приехал поздно вечером. Сели разговаривать… Ну и…
– Чего? – шепотом спросила Ирина.
– Так поговорили, что я сегодня весь день на работе была сама не своя. Не помню, как провела редколлегию. Вякала им чего-то…
– Ну ты молодец, девка! – одобрила Ирина. – А какие еще документы он ищет?
– Разве? Может, я чего-то не понимаю. По-моему, так он ничего не ищет, кроме одного…
– Но ведь нашел же! – хихикнула Ирина.
– Ой, не говори, – вздохнула Лиза. – Видела б, как он на тебя уставился! Все они одинаковые.
– Не скажи. А тебе пора судьбу устраивать. И вообще менять имидж.
– Куда менять? – тоже шепотом ответила Лиза. – У него жена и дочка. Сам сказал.
– Да что ж это такое делается! – почти воскликнула Ирина. – Как что-нибудь хорошее, приличное – так обязательно чужое!