Ищущий, который нашел
Шрифт:
– Говори!
– крикнул я, вскакивая с сиденья. Удивительно, но у меня это получилось, нога только несильно заныла, но я бросился к Азот в нелепой попытке схватить ее за плечи и тряхнуть посильнее. Она не сопротивлялась. Я навис над ней, и вцепился в худые плечи. Но слабость давала о себе знать, и плечи яшинто стали для меня единственной опорой. Азот вдруг подняла печальные синие глаза и обняла меня. Я вздрогнул от удивления - таким неожиданным стало прикосновение холодных сухих рук к моей спине. Так мы и стояли, вернее, я стоял: я сжимал ее плечи, а она обнимала меня за талию. И мне вдруг стало грустно и стыдно. Я чего-то не знал и судил. Разве можно осуждать кого-то?!
– Есть причина, да?
– тихо спросил я, чувствуя, как дрожит от слабости голос. Азот тихо ответила, не размыкая рук:
– Есть. Если ему не дать дозу, пиявка проникнет в него. Он тоже лишен вечности. Она совсем рядом, возле него, она всегда с ним. А я даю ему всего лишь нашу еду, еду яшинто. Белый порошок, который он курит, набивая в сигары и думая, что это трава. Он слабый мальчик, и я бы убила его, но он нужен. Пиявке он нравится особенно. Она присосалась к поверхности его ауры и следует за ним. Так как все пиявки - единое целое, он видит, как они размещаются. И только благодаря наркотику пиявка пока еще на поверхности. Под действием этого вещества аура превращается в непонятную кашу, и пиявка брезгует. Поэтому пока он наркоман - он в безопасности. К тому же выгодно держать подле себя человека, видящего месторасположение врага. Врага всегда надо держать рядом и знать в лицо. Теперь ты доволен?
– спросила она, расцепляя руки и заглядывая мне в лицо. Я сел напротив, переводя дыхание. Нога заныла, но не слишком сильно. Захотелось рассмеяться, такой смешной показалась эта боль в сравнении с тем всепожирающим огнем. Я вытер капли пота со лба и все же уточнил, переваривая только что полученную информацию:
– Зачем ты все-таки спишь с ним? И выходишь замуж?
– А, тебя это так интересует! Ты сказал, что я шлюха. Прекрасный ответ, - холодно закончила она, задирая острый подбородок. Я сдержал улыбку - обиженный спектрум выглядел необычно. Я перевел взгляд на мелькающие за окном снежные пейзажи. Мы въезжали в зону холода. Пятое Княжество немного напоминало Девятое резкой сменой климата. Вечный холод здесь поддерживали ледяные образования. Географически Княжество должно было быть теплым, но благодаря этим особым условиям являлось царством вечной зимы.
– Я был не прав. И мне на самом деле интересно услышать ответ, - мягко сказал я. Азот посмотрела на замершего в нелепой позе Лаурона, раскачивающегося, как во время медитации. Я тоже посмотрел на него и с изумлением заметил, как он похож на меня прежнего. Нет, поймите меня правильно, он отнюдь не походил ни на Дориса, ни на созданный рукой юной художницы образ, просто в нем было что-то от того меня, заносчивого и наивного. Яшинто немного помолчала и, наконец, ответила:
– Просто я гораздо больше похожа на человека, чем хотелось бы, - я смутно догадывался, что означает эта фраза, но ни я, ни сама Азот, не хотели развивать эту тему. Поэтому я задал еще один волнующий меня вопрос:
– Лефрем и та девушка мне привиделись в бреду?
– Азот усмехнулась:
– Если бы не они, вместо тебя здесь лежал бы разложившийся труп. Лефрем - известный во всем Аркусе заводчик лошадей, один из немногих людей, достойных уважения. Он едет в Пятое Княжество, потому что пытается вывести новую породу лошадей, которая была бы устойчивой к холоду. А девушка - его ученица, если не ошибаюсь, она была простой крестьянкой. Если бы не твоя идея со стиранием классовых различий, она бы ею и осталась, - я перебил Азот, вскакивая с сиденья.
– Как ее зовут?!
– яшинто улыбнулась, и по этой улыбке я не смог разобрать, что она чувствовала.
– Не помню. Тебе лучше спросить у нее, мне как-то недосуг запоминать имена.
Я рванулся из купе, но Азот усадила меня на место.
– Лежи пока, скоро приедем - набегаешься.
В купе постучались, и Азот оглянулась на Лаурона. Я понял ее взгляд: если Лефрем и его ассистентка увидят моего брата в этом состоянии, они сразу все поймут. Этого нельзя было допускать. Азот встала и, пошатываясь на ходу, приоткрыла дверь купе. А я улегся на ставшее ненавистным сиденье и прикрыл глаза, слушая доносящийся через шум поезда голос:
– Он все еще без сознания, не стоит заходить, - сказала Азот. Я напрягся, ожидая ответа. Правда, ей ответил чистый женский голос:
– Ему совсем плохо? Я принесла настойку, хочу ему дать, - настойчиво заявила девушка. Я улыбнулся: две такие упрямицы вряд ли смогут прийти к общему решению. И тут, как назло, провыл что-то нечленораздельное Лаурон, вскакивая с сиденья. Девушка рванулась и, сметая Азот, ураганом ворвалась в купе. Моя синеокая подруга только вздохнула, скрещивая руки на груди.
– Что с ним?
– испуганно воскликнула она, глядя на Лаурона. Тот что-то хрипло булькнул и повалился на сиденье, с громким стуком ударяясь головой о стенку. Азот мрачно прокомментировала:
– Не бойся, он просто плохо высыпается. Во-первых, в поезде ехать непривычно, во-вторых, свадьба скоро, и, в-третьих, его брат при смерти...
– я хотел возразить, что я уже совсем не при смерти, но Азот меня опередила, пинками поднимая Лаурона и водружая его себе на плечи.
– Мы в тамбур, подышать воздухом. А ты посмотри за больным, дай ему, что хотела, - ядовито добавила яшинто. Многозначительность последней фразы заставила меня что-то недовольно промычать, но я спохватился и вовремя прикусил язык. Впрочем, этого было достаточно, чтобы девушка бросилась ко мне, крича:
– Вам лучше? Вы очнулись?! Азот, он... Ой, она ушла, - сама себе сказала девушка, разглядывая закрытую дверь купе. Я понял, что пора бы уже "ожить", и приоткрыл один глаз. Этого оказалось достаточно, чтобы на меня накинулись с вопросами:
– Вам больно? Пошевелите ногой? Колет или стреляет? Или ноет? А вот настой, вам надо срочно выпить! Лефрем мне запретил, но я все равно принесла! Я еще для Быстрячки готовила...
– Кто такая Быстрячка?
– прервал я поток словоизлияний. Девушка замерла в забавной позе с чуть приоткрытым ртом. Рыжие завитки растрепались, какие-то прилипли к тонкой шее, какие-то обвились вокруг порозовевших ушей. Неужели мне не снится, и это она? Но это было бы как-то слишком...
– Кобыла. Гнедая такая, толстая. Старушка уже. Но я ее все равно люблю, я ее выхаживала, как сестру, я... А почему вы так улыбаетесь? Вам плохо?
– вдруг прервала она свою пылкую речь. Я и правда улыбался, узнавая ту маленькую девочку, наглую и необразованную. Надо же, сколько встреч! Воистину, ничто в этом мире не происходит зря. Ни встречи, ни расставания, ни смерти, как бы ни было прискорбно это признавать.
– Нет-нет, просто ты очень милая, - еще шире растягивая потрескавшиеся от высокой температуры губы в улыбке, ответил я. Девушка вспыхнула огнем, как будто зажглись маленькие солнышки в ушах и на щеках, расцветая огненными цветами. Тут же она вскинула большие зеленые глаза и строгим голосом доктора потребовала: