Исход. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

Сотников Игорь

– Нытик не нытик, а когда дело касается своей собственности, то эти нытики могут быть крайне опасны. – Этим своим разумением Мафусаил Андреевич проигнорировал заверения Марты, и под благовидным предлогом того, что хочет сам убедиться в этом, – а ты, Марта, покажи мне, в чём он дома ходит, и тогда я всё пойму, – и залез в шкаф, где и натолкнулся на халат Семирамида Петровича, вызвавшего у него столько положительных чувств. И Семирамид Петрович догадывается почему – халат был несравнимо мал, и значит, Мафусаил Андреевич мог не опасаться быть побитым ревнивым мужем, Семирамидом Петровичем.

– Так вот он почему не надел халат, – Семирамид Петрович потрясся новой

догадкой, – он ему не пришёлся в пору. А так бы он в нём давно бы расхаживал, тем более он так ему понравился.

А Марта между тем, во всё той же мысленной фантазии Семирамида Петровича, взяла своё недовольное слово и своим заявлением покоробила слух Семирамида Петровича. – Это я ему его купила. – Беззастенчиво врёт Марта, прямо поражая Семирамида Петровича своей беззастенчивостью в деле искажения реальности и фактов. А он-то отлично знает, кто покупал этот халат, и как после его покупки Марта недовольно покачала головой, критически заявив: «Ну и вкус». – А теперь значит, вот как, это она его покупала! – у Семирамида Петровича нет слов, чтобы передать то, как он возмущён наглостью Марты. Но это ещё цветочки, а как только до Семирамида Петровича доходит понимание того, почему Марта себя так не по-честному по отношению к нему ведёт, то он прибить её тут же захотел. Но не успел, так как на пути его убийственной мысли встал Мафусаил Андреевич, со своим жестоким заявлением.

– Мне кажется, – с хитрым видом посмотрев на Марту, говорит Мафусаил Андреевич, – а если это не так, то ты меня поправь, что нам лишняя одежда на себе не понадобится. – После чего наступает глубокая тишина, и как бы Семирамид Петрович не напрягал свой слух и не прислушивался, он не услышал со стороны Марты никаких возражений. Отчего Семирамиду Петровичу приходит довольно странная и может совсем не ко времени мысль. – А ведь если на месте Марты оказался андроид Марта, – а присутствие здесь Мафусаила Андреевича в этом своём качестве, есть подтверждение этому факту, – то уж очень странные дела тут творятся.

– Ну так что, – из вне до Семирамида Петровича доносится голос Мафусаила Андреевича, – как вас зовут?

– Пыжик. – Семирамид Петрович, к крайнему удивлению себя и Марты, не подумав о последствиях, сболтнул первое, что пришло ему в голову. И теперь у Марты, неминуемо для головы Семирамида Петровича возникнут к нему вопросы, и первый из них: И, кто тебя так зовёт, скажи на мою милость? – Но Марта не успела задаться вслух этими вопросами, когда как Мафусаил Андреевич уже задал свой вопрос. – И вам, как я понимаю, не нравится?

– Ну, да. – Ответил Семирамид Петрович, вдруг поняв свою оплошность. Но ему деваться уже было некуда, и он катится к своей пропасти по накатанной.

– И почему? – спросил Мафусаил Андреевич.

– Не мужественно звучит. – Сказал Семирамид Петрович.

– Хорошо. – Сказал Мафусаил Андреевич, затем заглянул в свой блокнот и, после небольшой паузы вернувшись к Семирамиду Петровичу, спросил его. – Вот скажите мне, вы любите Марту, и если да, то постарайтесь припомнить, когда это произошло, с какого момента? – И ещё заданный Мафусаилом Андреевичем вопрос до конца не оформился в вопрос, и нужно было поставить в конце знак вопросительности, как Семирамид Петрович лицом почувствовал, какой страшный интерес вызывает его ответ на него у Марты, во все глаза принявшейся смотреть на него сбоку. А Семирамид Петрович и забыл, когда он в последний раз так интересовал Марту, а тут такое(!). Отчего он и не знает, как всё это понимать – неужели не всё так безразлично у них в доме.

Но ладно бы только это затруднение

Семирамида Петровича, вызванное Мартой может быть специально, чтобы подловить его на жестокости своего сердца, но перед ним поставлен вопрос, где всякая заминка с ответом на него будет не в его пользу квалифицирована. И Семирамиду Петровичу сейчас нужно быть посообразительней и скорей думать. А вот такого рода мысленная деятельность, ему всегда давалась с трудом и часто приводила к своим ошибкам. Так что Семирамид Петрович решил особо не мудрить, а сказать, как всё дело было и им помнится. В общем, выбрал самый ошибочный путь, путь правды, забыв о том, что она у каждого своя.

– Точно не помню. – С задумчивым видом сказал Семирамид Петрович. А Мафусаил Андреевич с таким подчёркнуто вежливым видом говорит: «Так и запишем. Не помнит», что ни у кого не возникает сомнений в том, как ему противно присутствовать здесь, рядом с таким непомнящим человеком, как Семирамид Петрович. Который ничего светлого в своей жизни не запоминает, а вот всякую пакость и гадость, то это он горазд всегда тебе напомнить. Ну а Семирамид Петрович ведёт себя в свойственной себе манере не пробивного человека, он пытается оспорить этот взгляд на себя со стороны Мафусаила Андреевича. – Да я забыл. – Говорит Семирамид Петрович. И лучше бы он вообще промолчал, чем так издеваться над здравым смыслом разговаривающих с ним людей. Ну а так как Семирамид Петрович, судя по его этому строптивому поведению, простых слов не понимает, то Мафусаил Андреевич вновь прибегает к ручке.

– Понятно. – Говорит Мафусаил Андреевич, делая запись в блокноте. – И не думает скрывать этого кощунственного для чувств Марты факта. – А Семирамид Петрович уже готов лопнуть от возмущения на такую интерпретацию своих разумений Мафусаилом Андреевичем. Но он не лопнул, а всё потому, что продолжил усугублять своё положение, продолжая оправдывать себя.

– Так ведь это было давно. – Вот прямо так, без зазрения совести, которой у него и нет после этого, ссылается на время этот паскудный Семирамид Петрович.

– Вот как. – Мгновенно реагирует на эти слова Мафусаил Андреевич. – Значит, память всё-таки в наличие имеется. И даже помнится, когда и в какое отдалённое время всё это происходило, а признаваться в этом не считаем нужным. Вот вы значит какой, Семирамид Петрович. – С осуждением покачал головой Мафусаил Андреевич. А на Семирамида Петровича и непонятно что нашло, и он благоразумно не помалкивает в ответ, а интересуется. – И какой?

– Сложный случай. – Ответил Мафусаил Андреевич, не отрываясь от своего блокнота, куда делалась новая запись. С чем Семирамид Петрович не согласен и готов это утверждение оспаривать. Если уж он и случай, то не сложный, а самый простой. Но тут до него, а будет точнее сказать, прямо ему в голову вдруг вкладывается шепот: «Тихо», и Семирамид Петрович, в момент потерявшись в своём не соображении произошедшего, замолкает и, глядя перед собой на сидящего и чего-то пишущего в блокноте Мафусаила Андреевича, начинает прислушиваться.

И он вновь слышит шепот. – Надо было сказать, сколько себя помню. – И что-то Семирамиду Петровичу подсказывает, что это ему каким-то неведомым ему способом подсказывает Мафусаил Андреевич (уж больно этот шепчущий голос похож на его голос). Но что тогда за игру с ним решил сыграть этот Мафусаил Андреевич, в своей сущности непостижимый для Семирамида Петровича человек. И Семирамид Петрович в целях своей безопасности не показывает вида Мафусаилу Андреевичу, что он слышал этот его шепот, передающийся ментальным путём, а искоса смотрит на него.