Исход. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика
Шрифт:
В общем, эти наши знакомцы были далеко не джентльмены и, скорей всего, поэтому, они были не понимаемы джентльменами, так же как и они ими, – понять не могу всех этих джентльменов, а в ответ звучит своя аналогия: понять не могу всех этих не джентльменов, что б свет на них всех клином сошёлся. – Ах, так! – всё-таки иногда, когда джентльмены себе такие спектрально-лучевые фокусы позволяют, они и не джентльменами понимаются. А как понимаются, так им и идёт ответка. – Да что б ты всю жизнь одной своей постной рожей в зеркало восторгался и на одной овсянке жил! – А джентльмен и не поймёт, как не джентльмен узнал о его скрытых желаниях. И если первая часть пожелания в сторону джентльмена нисколько его не задела и была принята как должное, то вот второе пожелание, которому придерживаться не всем джентльменам посредствам, так проредило ряды джентльменов, что они все повывелись и теперь их и не встретишь.
Ну а мы всё-таки, хоть и со второй попытки, попытаемся вернуться к нашим собеседникам, довольствующихся теми знаниями друг о друге, которые были все на виду и больше домысливались самими. Ну а простого «ты» вполне было достаточно, чтобы обратиться друг к другу и не быть им проигнорированным.
– Надо подумать. – Говорит в ответ тот «ты» у кого спросили (спрашивающий был также молод, так что использовать для обозначение одного из них «молодой человек» будет не совсем корректно).
– Подумай. – Говорит тот, кто спросил.
– Есть своя вероятность. – После короткого размышления, со своим беглым, зрительным пробегом по окнам здания напротив, сказал спрашиваемый.
– И какая? – следует вопрос.
– Немалая.
– А я вот скажу более уверенно, – ответил спрашивающий, – ставлю 99.9% на то, что любой из сейчас на нас смотрящий человек из этого здания, с этой процентной вероятностью заблуждается на наш счёт и путается. И первый шаг к этому ошибочному пониманию нас, это то, что любой человек сейчас на нас смотрящий, находится в своём напротив положении, в зеркальной противоположности от нас. Где для него наше левое является правым и наоборот. И вот эта, даже не ошибка, а скажем так, его точка зрения на нас, в итоге и приведёт к его заблуждению насчёт нас. – На этих словах он, если смотреть на окружающий мир с его точки зрения и пространственного положения, то находящийся слева от своего собеседника, с вызовом посмотрев в сторону здания, откуда по его убеждению, наверняка, сейчас кто-нибудь да смотрит в эту сторону, поднимается на ноги и начинает разминать ноги, прохаживаясь вдоль скамейки.
В свою очередь тот, кто остался сидеть на скамейке, сейчас оставшись в одиночестве сидеть, если за ним сейчас наблюдали, уже не мог претендовать на своё пространственное позиционирование в координатах сторон, его теперь было нельзя назвать ни тем, кто сидел слева, ни тем, кто сидел справа. Единственное, что к нему сейчас подходило, так это наименование: одинокая точка в бесконечном пространстве времени.
Тем временем тот, кто сейчас также потерял для себя идентичность по пространственному принципу и положению, то есть, кто был ни левым, ни правым, а был на ногах, походил, походил из стороны в сторону, явно раздумывая над тем, какую в итоге сторону всё-таки принять, чтобы всех перехитрить, кроме само собой себя, в какой-то момент остановился напротив своего сидящего и смотрящего на него собеседника и сел слева от него (он был человеком во всём левых взглядов, на что возможно повлияло то, что он был правша, а они руководствуются в своих действиях левым полушарием, так что то, что он сел слева, было отчасти предсказуемо). Сидящий же в это время на скамейке его собеседник, на всё это имел свою отличную точку зрения. Но он не стал её высказывать и оспаривать точку зрения на себя своего левого товарища, ведь лучше всегда во всём быть правым, чем нет.
И если с этой стороны, со стороны скамейки, всё как будто благополучно разрешилось, то вот те из людей, кто находился по ту сторону здания и смотрел сюда из окна, пожалуй, пребывали в полной растерянности, при виде всего этого вокруг да около скамейки хождения.
– И что всё это может значить? – самое разумное и простое, что могли спросить у самих себя те люди, кто стал невольным свидетелем всего происходящего около скамейки.
Хотя возможно были и те, кто ничего сверхъестественного и странного здесь не увидел и остановился на том, что сколько людей, столько и разной дури у них в головах.
– Значит, предлагаете создать новую модель, объясняющую реалии мира. – Глядя перед собой, завёл разговор тот, кто справа.
– Не совсем так, – ответил его собеседник, – я просто исхожу из того, что для каждого отрезка времени более логична что ли, своя модель мира. И что ещё отлаженно работало вчера и не давало сбоя, не обязательно себя так покажет сегодня. И по моему разумению, было бы неразумно останавливаться только на одном варианте, и не провести тестовые испытания, хотя бы в качестве запасного варианта, для другой модели мироустройства. И для этого есть все объективные причины. Основной движущий человека вперёд фактор, в современной модели мироустройства, в основе которой лежит эволюция, любознательность, а в быту любопытство, исчерпал себя. Человек по горло не просто насыщен, а он переполнен информацией и теперь ему нужно нечто другое, что могло бы придать импульс его движению вперёд, в будущее. Человек должен отдохнуть от своей переполненности, перенаправив всю эту информацию в новое русло, в тот же сосуд смирения и начать по-новому мыслить.
– И куда пойдёт старая модель? – спросил тот, что справа.
– Чтобы построить новый мир, или модель новой реальности, нужно демонтировать старую. – Последовал ответ.
– Разрушить?
– Каждому со своего места по-своему видится. Я же предпочитаю использовать термин демонтаж разрушению. И, между прочим, для демонтажа всегда больше сил приходится прикладывать, чем при строительстве здания. А это указывает на то, что демонтаж строения это не один только «деструктив».
– Просто для того, чтобы разрушить, особого ума не нужно прилагать, а это и придаёт величину приложенной силе.
– Разрушить может да, а вот демонтировать, и при этом так, чтобы на месте демонтажа без лишних затрат построить новый мир, то тут без этого умственного ингредиента не обойтись. Так что ты сам себе ответил на свои затруднения о самости этой разрушительной силы. – И, хотя речь об этих затруднениях вроде как не заводилась между ними, возражений на этот счёт не последовало, что указывало на всё-таки имевший место разговор о чём-то таком, и видимо он по времени произошёл раньше, скорей всего, на второй встрече. А тем временем это не всё, что хотел сказать говорящий и он продолжил убеждать своего собеседника.
– И если тебе, к примеру, надо убрать сглаз долой здание, не нанеся ущерба окружающему, – для эффектной картинки рассказчик бросил знаковый взгляд в сторону здания напротив, – то тебе понадобятся большие специалисты по этому, взрыв-техническому делу. Ведь тут не только нужно рассчитать необходимое количество взрывчатого вещества, но и правильно, с определённых местах его распределить по зданию, чтобы направленный взрыв так уложил здание, чтобы и пылинки с людей по соседству не сдуло. А уж если дело касается смены действующей модели существования, а это куда как сложный элемент мироздания, чем какое-то здание, то тут понадобится всего, – знаний, специалистов и много ещё чего, – в самой полной мере. Хотя сама схема демонтажа однотипная – заложить в нужном месте, в нужное время заряд и нажать кнопку. И дело в шляпе. – На подъёме завершил своё объяснение рассказчик.
На что его собеседник с пристальным вниманием посмотрел на него и с многозначным подтекстом спросил. – Хочешь сказать, что всё дело в шляпе? – Тот на него посмотрел со своим разумением и ответил. – Может быть и так. В любом случае, всё в итоге будет зависеть от того, у кого в руках все нити, и в том числе и шляпа. – На этом месте возникла задумчивая пауза, во время которой всё вдумчивое внимание собеседников было обращено в сторону здания напротив. Ну а о чём они сейчас размышляли, о том, что на самом деле включала в себя последняя оговорка, сколько понадобится заряда, где найти специалистов для того непростого дела, или под какие основания заложить этот заряд, совершенно невозможно догадаться, так их лица невыразительно и возможно, что скрытно выглядели.