Исход. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

Сотников Игорь

Ну а то, что такие мысли господина Орлова могут вызвать панику на биржах и звучать отчасти кощунственно, а отчасти революционно, – неужели финансовый мир дошёл до своей итоговой, шариковой, без всяких страз ручки, слома всей денежно-товарной системы, на которой строилось всё благополучие людей-богатеев, – то это уже не так всех волнует, когда в финансовом мире установился кризис мышления. И основная тенденция, которая нынче движет всеми этими людьми, очень близко стоящим к капиталам, то это ожидание чего-то неминуемого, с обязательным крахом всех их и другого человечества надежд. И теперь все эти люди при капиталах, только одним и занимаются – гаданием и предсказанием того, что станет тем спусковым крючком, который вызовет этот крах человеческой ликвидности.

– Несомненно, рыночные пузыри. – Утверждали одни финансовые аналитики, поглаживая

свои выпирающиеся животы, чей пузатый вид наводил на мысли о том, чем на самом деле руководствовались эти аналитики в этих своих разумениях.

– А я бы с этим поспорил. – Заявлял в ответ другого качества аналитик при бабочке, но при этом никогда не спорил, а используя в своём лексиконе не проговариваемые обычным языком слова и само собой не понимаемые человеком с самым обычным высшим образованием, лишь разогревал публику и этих аналитиков, кто так разорительно для владельцев всех этих пузырей мыслил. Дальше противоборствующие в своём аналитическом разумении стороны, с глубокой озабоченностью в лице и прямо с каким-то пророчеством в голосе, обменивались нелицеприятными для друг друга прогнозами (а все финансовые аналитики крайне суеверные люди, вечно живущие прогнозами, их составляющие и шагу без них не делающие), выраженными всё теми же специализированными словосочетаниями, которые без специальной подготовки не выговоришь, а уж понять их и сами аналитики не всегда могут, и пытались превзойти друг друга в описании трагизма той ситуации, до которой довели прогнозы и аналитика противной стороны.

– А вас, милостивый государь, ждёт кризис ликвидности! – вот прямо так, как ушатом холодной воды, этим откровением окатывает своего оппонента, финансового аналитика, того, кто раздувает панику, заверяя всех, что пузыри не могут раздуваться до бесконечности (а как же тогда расширяющаяся вселенная), другой аналитик, стройного строения и сразу видно, что завидующего своему оппоненту, у которого если что, то есть жирок про запас, случись завтра это лопнувшее происшествие.

Ну а его оппонент с жирком в животе, терпеть не может, когда в его адрес звучат такие указывающие на его не стройность намёки, что есть дискриминация по умственному признаку. И он, приняв эти слова своего оппонента близко к сердцу, естественно переполняется возмущением, да так сильно, что всех в студии, откуда велась эта аналитическая передача, с прогнозами на будущее финансовых рынков, стало сильно тревожить состояние этого пузатого аналитика. Как всем подумалось, решившего на личном примере продемонстрировать тут всем, как в реальности лопается пузырь накаченный деривативами и пирожными. Так что всем пришлось зажмурить свои глаза, что бы в них при лопании этого пузыря не попало пирожными.

Но этот финансовый аналитик с пирожными внутри себя, справляется с этим своим переполнившим его возмущением, и в ответ даёт совсем неутешительный прогноз для своего худого оппонента. – А я как посмотрю на вас, – заявляет полный достоинств и аналитики аналитик, заставив всю студию и зрителей присмотреться к его стройному оппоненту, – то меня не покидает ощущение, что как минимум вы, уже вошли в рецессию. Которая и настраивает вас на подобный ход мыслей. – И как всеми видится по этому сухостойному аналитику, то всё так, как на его счёт сказал его оппонент. А из этого всего делаются весьма нехорошие для этого сухостойного аналитика выводы – его пессимистического характера прогнозы и аналитика не даёт ему возможности прокормить себя и значит, она может считаться деструктивной.

А вот по его не такому стройному оппоненту сразу скажешь, что его позитивное мышление на будущее рынков, хоть и не без своих закидонов в сторону временного схлопывания и пуганья инвесторов раздутостью рынков, – обещание рисков мотивирует вкладываться рядового инвестора, кому тоже нужен свой адреналин, – куда как прибыльнее, чем обещать невесть что.

Между тем господин Орлов обо всём этом вспомнил (что его ждут) и, взяв со стола приготовленную для него папку с конфиденциального характера документами, собрался было принять приглашение этого вошедшего к нему человека, являющего, как можно уже догадаться, доверенным ему лицом, но заметив по его лицу увлечённость некой запавшей ему в голову мыслей, согласно своему разумению мигом сообразил о чём он может думать, а как всё это понял, то задался к нему вопросом. – И что так смотрим? – Ну а так как этот его вопрос был больше риторического характера, то Орлов не стал ждать ответа на него, а сам на него ответил.

– А

что так тебя удивляет. – Усмехнулся Орлов. – Такой уж я человек обстоятельный, несколько мнительный и добросовестный, если рассматриваемое мною дело касается рабочих моментов. И если это дело требует моего собственноручного, личного участия, – а бывает так, что без субъективности взгляда на дело никак не обойтись и не решить возникшую проблему, – то я не постесняюсь и не побоюсь запачкать свои руки, чтобы найти приемлемое для всех решение. Плюс я человек совершенно недоверчивый ко всей этой прогрессивной, научно-технической мысли, которая помяни моё слово, когда-нибудь человечество доведёт до своей ручки, точки сингулярности. Ну а тогда даже подумать страшно, что всех нас ждёт. Да ты вспомни к чему привело использование нами передовых технологий в деле кадровых решений. Когда мы в качестве, хорошо, что ещё эксперимента, кадровика человека, отвечающего за кадры, заменили считывающей машиной.

А вот об этом доверенному лицу господина Орлова можно было и не напоминать. Он как и все люди в корпорации, чей код допуска до конфиденциальной информации был практически без ограничений (здравый смысл это единственное ограничение не дающее ему право совать свой нос куда не следует – а вот следовал ли он этому правилу, то никто об этом не знает кроме него), обладал этой, со временем засекреченной информацией. Где неспокойные умы из руководства, те, кого, скорей всего, не устраивали кадровые решения той части руководства, кто отвечал за эти кадровые решения, сумели-таки продавить решение об использовании искусственного интеллекта в деле собеседования претендентов на вакансии. Где в итоге и выяснилось, что человечество ещё не готово к такому насчёт себя категорическому суждению со стороны бездушной машины. А человек, как бы он не преуспел в деле обездушивания себя, всё-таки до конца ещё не сумел выветрить из себя эту жизненную душевность, которая и не может принять всё то, что на его счёт настаивает принять этот автоматический механизм, чьи понятия и рассуждения насчёт качественного потенциала человека строятся на основе заложенных в него алгоритмов и схематичных планов.

И хотя этот роботизированный вариант представителя кадровой службы был беспристрастен, неподкупен, его никак нельзя было смутить возможностью обвинить в субъективности его взглядов на отдельные части претендентки на вакансию, – а по этой причине, под давлением самой свободолюбивой части человечества и было принято решение использовать этот кибернетический организм на этом поле человеческой деятельности, – и делал свои выводы без всяких двусмысленностей, прямо указывая на недостатки претендента на вакансию, – недостаточно умственно развит, просто идиот, а не пошёл бы ты в другое место трудоустраиваться дворником, – это всё в своей совокупности вдруг не устроило практически всех.

И что удивительно, так это то, что больше всех выражали недовольство те, кто как раз ратовал за использование этого автоматического устройства, чьи взгляды на них, как оказывается, ничем не отличаются от тех шовинистических и дискриминационных взглядов тех людей при кадрах, от которых они хотели отгородится с помощью этой техники. И что самое плохое для них, так это то, что против техники не выдвинешь иск за её столь ненадлежащие взгляды на себя. Правда, виновные всё же были найдены. Ими оказались программисты, кто отвечал за внутреннюю начинку этого устройства. Ну а так как кроме них никто в этих микросхемах не разбирался, то было решено отложить до поры до времени использование искусственного интеллекта в этой области человеческой коммуникации.

– Пусть уж лучше по старинке нас дискриминируют. Здесь за нами хоть остаётся право на последнее слово. А с этой машины и взять нечего. – На этом и порешили с этим искусственным интеллектом те представители из руководства, кто в начале ратовал за использование этого искусственного интеллекта, а затем как только поняли, что он лишает их всех преимуществ дискриминационного порядка, за которые их все уважали и страшились, то и отправили его на доработку. – Пусть ему там в микросхему впаяют уважение к человеку, невзирая на его пол и образование. А то, понимаешь ли, вздумал разделять человека по категориям. Не устраивает его, видите ли, что претендент на вакансию человек малограмотный и никогда не работал. А может он человек весь из себя хороший, а это отчего-то им не учитывается. Перед машинами все люди равны и нечего тут из себя строить и не пойми кого. – На этом и порешили те люди из руководства, кто всегда за справедливость.