Искатель, 1996 №5
Шрифт:
Слотер кивнул и аккуратно налил унцию спиртного в свой стакан.
Кори повернулся к Фостеру.
— Вам, надо полагать, рассказывали об этом эксперименте?
Неожиданно Кори почувствовал жалость к этому несчастному, убогому обломку человечества.
— Да, — безучастно отозвался Фостер.
Его, кажется, неплохо научили, что говорить и как вести себя, подумал Кори.
— Конечно, он знает, — вмешался Слотер, лишь подтвердив догадку Кори. — А теперь, Алден, я полагаю, вы можете снова забрать Фостера и вернуться на прежнее место.
Алден быстро встал.
— Один момент, — сказал Кори. —
— Я знаю, — ответил Фостер, взглянув на Кори усталыми потухшими глазами.
— Такой эксперимент, — продолжал Кори, — может привести к непредвиденным последствиям, и я должен предостеречь вас, что ваш организм может бурно отреагировать на инъекцию, которую вам сделают.
— Надеюсь, у меня будет шанс, — пробормотал Фостер.
Слотер и Алден кивнули с таким видом, будто знали заранее, что ответит Фостеру Кори.
— Не исключено, что могут возникнуть осложнения, которые приведут к летальному исходу, — сказал Кори.
— Постойте, постойте, — вскинулся Слотер. — Не умрет же он, в конце концов?!
Фостер уставился на Кори.
— Я не хочу умирать, — сказал он севшим голосом, и лицо его при этом жалко дрогнуло.
— Разумеется. Вам это не грозит! — повысил голос Слотер. — Просто беда с этими докторами, вечно они все преувеличивают. Вместо того, чтобы обнадежить человека, не упустят случая предупредить его о возможной неудаче, даже когда она одна на миллион.
— Я не хочу умирать, — как автомат, повторил Фостер.
— Я же сказал, что это вам не грозит, — выпалил Слотер, с трудом одерживая ярость. — Алден, можете увести его.
Фостер повернулся к Кори:
— Вы уверены, что я не умру?
— Думаю, не умрете. Но гарантировать вам ничего не могу. Я уже сказал, что до настоящего времени никто еще не пытался проводить таких опытов.
— Я не могу согласиться на это, — вдруг решительно заявил Фостер. — Я не хочу умирать.
— Вот что вы натворили, Кори! — в приглушенном голосе Слотера слышалась угроза. — Зачем вы запугали этого человека? Ведь он не умрет. Я отвечаю за это.
Фостер взглянул на Кори так, будто они здесь были только вдвоем. Фостер ни о чем не спрашивал и ничего не просил.
— Я не хочу умирать, — еще раз повторил он вконец осипшим голосом. — Я убил свою жену, док. Это было двадцать лет назад. Я согласился на опыт, потому что мне пообещали за это свободу. Два года я ждал исполнения приговора в очереди смертников. Потом пришел ответ — смертную казнь заменили пожизненным заключением. Я не хочу снова пройти через эти мучения. Не хочу по своей воле лишаться собственной жизни.
— Да не лишитесь вы ее, черт бы вас побрал! — рявкнул Слотер. — Вы добровольно согласились подвергнуться этому опыту, и мы привезли вас сюда из Синг-Синга. Проделать такой путь в Калифорнию! Ваш срок будет отменен за согласие на опыт, и вы сразу станете свободным человеком. Неужели вам этого мало? Или вы хотите вернуться обратно, за решетку и остаться в тюрьме до конца своих дней?!
Фостер снова впал в апатию:
— Вы не имеете права принуждать меня. Я наказан за свое преступление. Вы не имеете права приговорить меня к смерти. Никто не имеет права.
Слотер в бешенстве взглянул на Кори.
— Позвольте мне, мистер Слотер, вразумить его, я знаю, как уговаривать этих парней, — предложил Алден.
— Нет. Я сам это сделаю! — Слотер поставил стакан на стол и открыл дверь в спальню. — Пошли, поговорим, — обратился он к Фостеру.
— Это бесполезно, — сказал Кори. — Я не соглашусь на этого добровольца, раз он сам на это не вдет. Даже если он изменит свое решение.
— Неужели мне надо убеждать и вас? Разумеется, он согласится.
— Я не хочу умирать, — еще раз пробубнил Фостер и шагнул в спальню.
Следом за ним туда же вошел Слотер и закрыл дверь.
— Мне надо кое-что сказать вам, — заговорил Алден, оставшись вдвоем с Кори. — Все они ради свободы готовы на многое, а как дойдет до дела, так душа в пятки. Да что говорить, док! — Алден покосился на бутылку, и от Кори не укрылась тоска и алчный блеск в его глазах. — Надо бы хлебнуть чего-нибудь после всего этого, — проговорил Алден, будто спрашивал у Кори разрешения. — Думаю, мистер Слотер не стал бы возражать.
Алден щедро плеснул себе в стакан спиртного и единым духом выпил. Потом он вытер стакан салфеткой и подержал его на свету, рассматривая, не осталось ли пятен.
— Сначала убьют, а как приходит время расплачиваться, скулят, жалуясь на несправедливость и слишком суровое наказание. Известно ли вам, что этот самый Фостер убил свою жену и разрубил труп на части? Разделал, как мясник коровью тушу, и рассовал по пакетам и выбросил их потом за борт судна, на котором специально для этого плыл. Так и бросал один пакет за другим. Знаете, док, — он поставил стакан рядом с бутылкой, его дыхание стило шумным. — Знаете, кто арестант, а кто — надзиратель? Вы понятия об этом не имеете. Это я, я — арестант. Фостеру живется совсем недурно в его камере. У него там радио, и книги, и еду ему туда доставляют регулярно и своевременно. Никаких тебе забот! А я? Каждое утро ловлю себя на мысли, что это я сижу в тюрьме. Делая обход, каждые пять минут вставляю ключ в замочную скважину. Это же двенадцать раз в час! А там, внизу, на контрольной панели загорается сигнал, извещая их о том, где я нахожусь. Чуть отлучишься куда, как об этом уже известно кому надо. И так — каждый день часами, да что там — годами!
У Алдена был такой же тусклый, прилипчивый взгляд, как и у Фостера. Алден смотрел не на Кори, а куда-то чуть мимо него.
— Знаете, что я скажу вам — когда я шел на эту работу, то думал, что буду чем-то вроде Симона Легре с этаким большим бичом в руке. А у меня нет даже полицейской дубинки. Нет, как хотите, а это я — заключенный, арестант. — На секунду Алден прислушался к голосу Слотера, иногда доносившемуся из-за двери. — Я даже не могу оставить эту службу, потому что лишусь моей пенсии. Я там на всю жизнь, док, — он снова прислушался. — И чего еще цацкаться с этим ублюдком? Всадить в него иголку — и дело с концом! Делайте с ним, что хотите, и ни о чем его не спрашивайте. Сами-то они хороши! Его и так должны были посадить на электрический стул еще двадцать лет назад. Как подумаешь, стоит ли он тех денег, которые платят на его содержание налогоплательщики, такие, как я и вы?! Знаете, по мне — так все равно, чем кончится для него этот укол!