Искатель приключений. Книга 2
Шрифт:
Мы не будем распространяться о подробностях этой отвратительной казни, которая называется бичеванием. Скажем только, что при шестом ударе брызнула кровь, а при двенадцатом стоны и крики прекратились, по той простой причине, что жертвы были уже без чувств.
— Довольно! — скомандовал Рауль.
Отставной сержант, которого это зрелище очень забавляло, нашел, что приказ кончить экзекуцию был дан слишком скоро.
— Клянусь моей гитарой и моей шпагой! — отважился он сказать. — Мне кажется, недурно было бы поколотить также и приказных.
— Не к чему, — возразил Рауль, между тем как несчастные громко кричали, —
И обратившись к лакеям, он приказал принести три фляжки водки. Это было сделано в одну секунду, потому что в шкафах столовой находился огромный запас напитков.
— Теперь дайте мне три самых больших стакана, какие только есть в замке… — продолжал Рауль.
Лакей повиновался, Рауль велел наполнить водкой эти гигантские стаканы, в каждый из которых входила целая бутылка. Потом он сказал стряпчим:
— Любезные друзья, выпейте в честь правосудия.
— От всего нашего сердца, — пролепетали стряпчие.
— Только, мои добрые друзья, — продолжал Рауль, — заметьте себе вот что: надо опорожнить разом весь стакан… Если вы приметесь пить во второй раз или оставите хоть каплю на дне, я тотчас же прикажу прострелить вам голову…
Стряпчие побледнели.
— Ну, — продолжал Рауль, — время не терпит, поторопитесь…
Пять или шесть пистолетов были направлены в головы приказных. Они решились, схватили гомерические кубки и, не останавливаясь, не переводя дух, осушили их до последней капли, прокричав по приказанию Рауля:
— В честь правосудия!..
Последствия этого тоста были страшны и внезапны. Бледные лица стряпчих побагровели. Стаканы выпали из их ослабевших рук, и они все трое, задушенные алкоголем, покатились на пол… Если они еще не совсем умерли, то жизнь их уже не стоила и одного су…
— Когда приказные пьют в честь правосудия, — сказал Рауль в виде философического размышления, — всегда бы должны выходить подобные последствия…
Потом, обратившись к своим солдатам, которых чрезвычайно забавляли эти эпизодические сцены, он сказал:
— Друзья мои, я привел вас сюда затем, чтобы совершить свое мщение… Мое желание исполнилось, и, конечно, я не мог воображать, чтобы оно исполнилось так успешно и так блистательно. Отчасти вам я обязан всем этим и заплачу за это по-царски!..
Рауль бросил на стол тяжелый кошелек, наполненный золотом, и продолжал:
— Вы найдете в этом кошельке сумму, которую я обещал Ла-Розу, и даже сотню луидоров лишних… но это еще не все… подобная шита была бы весьма скудной, а повторяю, я хочу заплатить вам щедро… Замок, в котором мы находимся, принадлежит мне! Он мой по воле его благородного и последнего владельца… А я отдаю вам то, что он отдал мне… Все здесь принадлежит вам… берите… все ваше…
Крик радости вырвался у всех авантюристов.
— Пойдем грабить! — завопили они. — Славная добыча!..
И самые догадливые подхватили серебро, находившееся на столе.
— Клянусь моей гитарой и моей шпагой! — пробормотал Ла-Роз, засовывая в свои широкие карманы ложки и вилки. — У этого дворянина истинно высокие идеи! Приятно трудиться под его начальством…
Напевая первые стихи сентиментального куплета, он схватил свечку и побежал осматривать замок от погреба до чердака» чтобы награбить вдоволь, солдаты подражали его примеру, и скоро старый замок наполнился неистовыми
Между тем Рауль вышел из замка и быстро направился в ту сторону парка, где были привязаны лошади. Он вскочил на своего коня, галопом проскакал по улице деревни, по-прежнему спящей, и замедлил бег лошади только тогда, как выехал на вершину того пригорка, о котором мы уже говорили несколько раз и который возвышался над замком и парком. Тут он остановился и обернулся. Ночь была темная, и огромные черные тучи медленно катились по мрачному небу. В окнах замка виднелись огни, перебегавшие подобно тем блуждающим огонькам, которые бывают видимы на болотах.
Вдруг в окнах замка блеснул яркий свет, разгоравшийся все ярче и ярче… Рауль увидал, как к небу поднялся огромный столб дыма; скоро дым сделался гуще и темнее; миллионы искр брызнули из окон, как на фейерверке, и синее пламя, извиваясь подобно гигантской змее, обвило каменные карнизы и аспидную кровлю.
— Замок горит, — прошептал Рауль. — Я этого ожидал… так и должно быть… Благородный замок! Какой печальный конец! Но этого требовало правосудие.
Неподвижный, он продолжал смотреть. Пожар, которого никто не думал останавливать, увеличивался с каждой секундой. Вскоре все небо побагровело от зарева.
— Я сдержал мое обещание! — вскричал молодой человек. — Я принес сюда траур, кровь и огонь!
Потом, повернув, как бы с сожалением, голову своей лошади, Рауль пустил ее в галоп по холму по направлению к деревне, которую оставил несколько часов тому назад. В гостинице он нашел Жака, который стоял во дворе и держал за поводья двух оседланных лошадей, как Рауль приказал ему. Предоставив своей лошади полную свободу вернуться в конюшню, Рауль вскочил на одну из лошадей, которых держал Жак, и вместе со своим верным слугой поскакал по дороге в Париж. Более двух часов господин и слуга скакали во всю прыть, не размениваясь ни одним словом. Наконец Рауль в первый раз оглянулся назад. Между замком Ла-Транблэ и тем местом, где он находился, было более пяти лье. Однако на горизонте было такое яркое зарево, как будто солнце готово было показаться из-за холмов.
— Ах, кавалер, — вскричал Жак, — какой там ужасный пожар!..
Рауль не отвечал на это замечание и опять пустил лошадь в галоп.
«Не слишком ли жестоко я отомстил?» — спрашивал он себя.
Если читателям нашим любопытно знать об участи виконта де Вертапюи, барона де Морнсуша и трех приказных — особ, достойных такой участи — мы расскажем о них.
Два сонаследника кавалера де Жакмэ остались в столовой совершенно без чувств вследствие страшного бичевания. Водка привела трех приказных точно в такое же состояние. С той минуты, как в замке начался грабеж, никто о них не заботился, Слуги убежали; разбойники старались забрать все, что возможно, и разбивали шкафы и комоды. Свечка, нечаянно поднесенная одним из них к занавеске, быстро развила пожар. Когда пламя и дым охватили столовую, страшный жар вывел из обморока виконта де Вертапюи и одного из стряпчих. Несчастные старались ползком добраться до лестницы; но пламя преграждало им путь. Им оставалась одна свободная дорога: окно, в которое они и бросились. Один разбил себе череп; другой — поясницу. Оба умерли на месте. Двое других стряпчих и барон де Морнсуш задохнулись от дыма.