Искатель: Проклятие Древней крови
Шрифт:
Игни с матушкой переглянулись. Игни сжал в кулаке склянку с лекарством с такой силой, что ему послышался треск. Тогда он поспешно сунул матушке в руки последний оставшийся у них пузырек с жизненно-важным лекарством и встал. Сунул руки в карманы брюк и подчеркнуто официальным тоном спросил:
– Мы заметили, что вы первым упомянули искателя по имени Матьяс Бродэк, интересовались его судьбой. Что вас с ним связывает?
Князь пошевелился и, обнаружив, что уже лучше владеет своим телом, опёрся на локоть.
– Матьяс вызвался помочь мне, – спокойно ответил Алишер. – Добровольно. Он разумный человек.
Варна,
Синия подхватила с пола разорванную на ленты ночную сорочку и настояла на том, чтобы князь позволил ей снять с него рубашку – чтобы она могла перебинтовать раны. Если Варна молча удивлялась, как это полуживой мужчина так быстро набрался сил, чтобы худо-бедно, но сидеть и разговаривать, то Синия только бросала укоряющие взгляды на сына. Игни пожал плечами.
– Мати, медикати грати салютари, нан кустади. Ту нан вис ме петере винам [1] , – переходя на родной язык, чтобы не привлекать ненужное внимание к этой теме, вполголоса проговорил Игни.
1
«Лекарства нужны для спасения, а не для хранения. Ты не заставишь меня пожалеть о том, что я сделал».
– Квиди михи эт-тиби? [2] – уточнил Алишер, спрятав тень улыбки в уголках рта.
Глава XI. Пятая сущность
Тяжелый горький дым тянул свой хвост по улице, заползая в окна на втором этаже. Неумытое солнце неохотно выглядывало из-за рваных туч. Город с трудом приходил в себя после тяжелой ночи, как больной лихорадкой, переживший кризис.
Варна помешивала длинной деревянной ложкой овощи на сковороде, то и дело бросая настороженный взгляд в сторону Древних, которые внезапно принялись лопотать на своём непонятном наречии. Неровные, наспех наструганные дольки земляного хлеба злокозненно подгорали с одной стороны, оставаясь при этом сырыми со всех прочих сторон.
2
«Что ты сделал?»
Приглядывая одним глазом за лепешками из рисовой муки, Варна чувствовала, как постепенно её миролюбие сменяется подспудным раздражением, будто капля кислоты портит целую плошку свежего молока.
Матьяс и Алпин — горцы, как и сама Варна. Если и полагаться на кого-то в чужой стране — то на своих. Варна так и поступала всю жизнь, но сейчас в ней росло внутреннее сопротивление. Даже несмотря на то, что оба старых друга буквально указывали ей занять сторону Братоубийцы, Варна не могла совладать с недобрыми подозрениями. Особенно когда Древние перешли
«Что за грязные тайны они пытаются скрыть?» — Варна переминалась у плиты, раздражённо постукивая ложкой по краю сковороды. Вокруг решительно не на что было посмотреть, чтобы отвлечься от нарастающей тревоги.
«Алпин, исбри его задери, не мог придумать ничего умнее — притащил под крышу моего дома Братоубийцу! Будто соседи могли не заметить, что я сдаю комнату красноглазым беженцам! Будто моё имя не полощут кумушки, почище белья на Пристанях! Одно слово — Серые! Что Матьяс, что Алпин, даже этот красноглазый — такая же ищейка. Видят цель и несутся за ней, а на остальное им наплевать... Никогда не угадаешь, что у них на уме».
Варна в очередной раз выглянула в окно, будто ожидая, что со всей улицы уже собирается народ к её крыльцу с требованием выдать преступника. А ведь и впрямь собирается!
Ложка с глухим стуком полетела в рукомойник. Варна поспешно сняла сковороду с плиты и поставила на резную деревянную подставку. Одним движением распустила завязки фартука.
— Синия, Игни! У нас проблемы, — предупредила она, не отрывая взгляд от окна. На противоположной стороне улицы распахивались двери, выпуская небрежно одетых людей. Кто-то на ходу застегивал пуговицы на плаще. Другой человек, придерживая левой рукой шляпу на затылке, задрал голову и показывал пальцем на небо. Люди беззвучно переговаривались, хмурые лица не предвещали ничего хорошего.
«Затмение? — гадала Варна — Весной в этом низинном городишке всегда серо безо всякого затмения. Но похоже на то. Риорцы боятся черного солнца, как дети, вот и бросили все, высыпали на улицу...»
Но чутье подсказывало Варне, что черное солнце тут ни при чем. Она отошла от окна, дёрнула шторный подхват, чтобы льняное полотно, собранное у края деревянного наличника, свободно расправилось. Игни настороженно поднял голову.
— Госпожа Наори, не стоит... — начал он негромко. А потом сам себя оборвал на полуслове. Синия молча положила ладонь ему на плечо, и они обменялись встревоженными взглядами.
— Мой дом окружают, — кулаки Варны сжались сами собой. — Я жду объяснений, Серый. И даже не думай, что успеешь кануть в туман, как твой шеф.
Игни открыл рот, будто собираясь что-то ответить, но почему-то так и не сказал ни слова. Синия подошла к окну и осторожно выглянула из-за тяжелой портьеры.
— Все идти мимо, госпожа Наори. — Она вытянула руку, указывая направление. — Я ходить по этой дороге к Пристаня.
Синия замолчала, вглядываясь в лица, а потом тихо добавила, оглянувшись на сына:
— Их глаза видят Сакри Игни. Фили, что происходит в городе?
«Академия! Король объявил войну Академии. Кажется, проблему с таинственным малефикаром я решить уже не успею», — нерадостные мысли кололись, как раскаленные угольки. Игни поймал недоуменный взгляд квартирной хозяйки и приготовился объяснять ей, что имела в виду матушка. Но не успел. Вместо него заговорил Братоубийца. Глухо, устало, закрыв лицо ладонью.
— Ветер тянет дым. Это горит Академия, господа и дамы. По крайней мере, мы избавились от демоновой магии... Эриен, пёсий ты шулер, хоть кто-то способен тебя обыграть?