Искатель. 1970. Выпуск №3
Шрифт:
Партизаны, оставив двух автоматчиков у лодок, пошли берегом. Фоменко шел спокойно, не прячась, как ходил когда-то по этому же полю за плугом. Николай Прокофьевич шагал рядом.
Партизаны вышли к бензоцистернам. Ни шоферов, ни, что самое удивительное, часовых поблизости не было.
— Поховались по хатам, — шепнул Маркович, — не ждут нас.
Под цистерны заложили фугас, протянули бикфордов шнур. Вспыхнула прикрытая полой плаща спичка, и огонек побежал в темноте. Через несколько мгновений над заправочной станцией взметнулся слепящий огненный гриб.
Так успешно начались боевые действия «Отважного I». После этой операции партизаны азовских плавней каждую ночь выходили минировать дороги, взрывать грузовики, нападать на обозы, перерезать линии связи…
В середине ноября 1941 года передовой пост партизанского отряда заметил движущуюся со стороны моря лодку. Темнело. Лодка подошла к плавням и двинулась вдоль камышей. В плавнях тревожно закричала утка. Лодка тотчас остановилась. Утка закричала вновь. С лодки ответили тем же условным сигналом. Это были связные отряда водного заграждения Азовской военной флотилии, которым командовал майор Куников.
Связных проводили к командиру партизан.
Моряки предлагали «Отважному I» провести совместную операцию.
Задача была такова: совместно с боевыми катерами Азовской флотилии атаковать село Синявское и разгромить железнодорожную станцию.
Для ее выполнения необходимы были сведения о расположении минных полей вокруг села, схема караульных постов у железнодорожной станции и множество других данных. Но проникнуть в Синявское, где расположился штаб одной из гитлеровских дивизий, было довольно трудно. Подступы к селу тщательно охранялись, полиция следила за каждым шагом жителей.
И все же партизаны сообщили рыбакам, оставшимся в селе, в каких разведывательных сведениях нуждается отряд. Когда эти сведения были собраны, встал вопрос — как передать их в отряд.
Рыбаки решили поручить это дело Ивану Герасимовичу Евтушенко, хорошо знавшему плавни.
В том, что он пройдет мимо полицейских застав и караулов гитлеровцев, сомнений не было. Вызывало опасение другое — полицию может насторожить исчезновение из села одного из жителей. Но выход был найден.
Однажды в сельскую управу пришел рыбак Демьян Кириченко.
Он стоял у крыльца, пока его не окликнул полицай:
— Что здесь околачиваешься, старая ворона?
Демьян почтительно снял шапку и сказал, что ему нужно к старосте.
— Пошел вон! — толкнул его со ступеней полицай, но Демьян, отойдя от крыльца, вернулся вновь и продолжал ждать. Промаявшись под дождем часа два, Кириченко все же дождался старосту и попросил прислать к больному Ивану Герасимовичу Евтушенко врача.
— Болен? — переспросил староста. — Какая болячка к нему прицепилась?
— Наверное, тиф. В жару весь.
— Ничего, не подохнет, — бросил староста и, поднявшись на крыльцо, захлопнул за собой дверь.
Постояв еще недолго под дождем, Кириченко ушел. А через час по указанию гитлеровского коменданта, которому староста сообщил о случае тифа, двое солдат приколотили к столбу возле дома Евтушенко табличку с надписью: «Осторожно, тиф!»
В тот же вечер Иван Герасимович ушел в плавни. В его хате на печи, укутанная в тряпье, лежала жена. Если глянуть в окно, за мутным стеклом трудно разобрать, кто там — старик Евтушенко или его старуха. А в дом — Иван Герасимович знал твердо — ни гитлеровцы, ни полицаи не сунутся.
Так Евтушенко удалось исчезнуть из села незамеченным.
Теперь партизанам стали известны проходы в минных полях на берегу Мертвого Донца, расположение постов у станции.
…С вечера начался дождь — осенний, долгий, холодный. Серая пелена накрыла море, задернула плавни. Дождь усиливался. Партизаны знали: в такую погоду гитлеровские часовые липнут поближе к теплу, к хатам. Редко-редко пройдет по железнодорожным путям патруль, и вновь солдаты спрячутся под какую-нибудь крышу. Но в отряде были приняты все меры к тому, чтобы на подходах к селу никакая случайность не сорвала операцию.
Военные катера майора Куникова подошли к плавням в полночь. Ветер раскачивал камыши, и в их шелесте звуки глохли, как в вате. С замаскированной в густых зарослях лодки на передовой катер пересел Иван Герасимович Евтушенко и, руководствуясь только ему приметными ориентирами, повел военные катера и партизан к Мертвому Донцу. Из лимана вошли в устье перекатистой речки Терновой, Иван Герасимович, стоя на носу головного катера с шестом, мерил дно. Бросал в темноту рулевому:
— Держи правее… Теперь чуть влево… Так. Еще влево!!!
Вышли к Мертвому Донцу. Пересели на приготовленные заранее лодки и медленно двинулись к берегу.
На берегу не было видно ни единого огонька.
Ветер, здесь был тише, чем на лимане. Вода, казалось, застыла. Чуть слышно шуршал дождь. Лодки уткнулись в мель. Один за другим моряки и партизаны сошли в воду и зарослями камыша побрели вдоль берега. В этом месте от Мертвого Донца до самого Синявского тянулось минное поле, его надо было пройти, чтобы ударить по станции с той стороны, откуда враг меньше всего ждал нападения.
Первыми пошли трое разведчиков. Слышно было, как зачавкали по размокшей земле сапоги. След в след за ними должен был двинуться весь отряд.
Партизаны ждали. В эти напряженные минуты каждый понимал, что трое там, впереди, совершают подвиг. Ошибись хоть один из них на метр, сделай неверный шаг — и раздастся взрыв.
Медленно текли минуты. Наконец из темноты раздался негромкий свист.
Трое прошли через минное поле.
— Вперед! — скомандовал Рыбальченко.
Когда миновали поле, отряд залег. По цепи пролетело: «Александра Рымаря и Ивана Ющенко к командиру».