Искатель. 1983. Выпуск №4
Шрифт:
— И чего же они искать собрались?
— Об этом речи не вели. Мы ихний разговор, почитай, весь подслушали. Разве что вначале поупустили.
Крепко задумался Аким, не заметил, как произнес вслух:
— Говорил же Томиле, чтоб с нами ехал…
— Аким! — окликнул Гордей.
— А? — Аким понял, что рек лишнее, чего другим пока знать не следует. Махнул рукой. — Ну, да ладно… Теперь все одно… — Вспомнив, о чем шел разговор, спросил: — Чего они сейчас-то собираются делать?
— Вот они об том и лаялись, — продолжал Завила. — Один кричал, что Никитка
С бугра сбежал Ярема, оповестил:
— Лихие костер запалили!
— Знать, ночевать здесь будут, — рассудил Аким. — Оно, пожалуй, и к лучшему. И получается… — обернулся к Вавиле, — выходит, следов наших у переезда они не заметили?
— Об том не рекли.
Аким обратился к Федьке:
— Место проверил?
— Ага.
— И где?
— Вон за той поляной, шагов поболе тридцати. Руками оба берега пощупал, место ладное.
— Тогда с богом! — сказал Аким.
Все вместе пошли к возам.
Без лишнего шума переехали речку и удачно выбрались на другой, более крутой, берег. Тут и разобрались, кому и где быть. Вавила с Демкой пошли вперед смотреть дорогу, сколь сможется. За ними шел Трофим, ведя за уздечку лошадь с первым возом. Со вторым возом шел Федька, на его телеге сидела Дашка. Потом, тоже ведя лошадь за уздечку, осторожно ступал Гордей. К его телеге привязали стрелецких коней. В хвосте были Аким и Ярема.
Двигались неторопко. Идущие впереди то и дело приседали, щупали землю: не пошла ли путь-дороженька неведомая под уклон, не случилось бы камню под колесо попасть или ямине, и не дай бог колесу сломаться — в потемках-то начинишься. Огонь не высечешь, костер не запалишь.
Шли по ночной тьме — шагов не считали. Но Аким, ко многим дорогам привыкший, нутром чуял: прошли версты четыре, много — пять. И еще приметил: вожаки — Демка с Вавилой — шли напрямую, вроде на заход солнца, а ноги-то ихние чуть вправо забирали… Эдак-то и кругаля можно дать… Немного погодя Аким сообразил, что если и забирают чуть вправо, то самую малость. Дорога-то рядом, а ее не переезжали. «Знать, идем вдоль нее и рядом… А не лучше ли прямо на дорогу повернуть? Ведь по дороге-то и легче будет. Кто сейчас там? Да никого. Лихие у реки ночуют. Ежели и сообразят поутру следы искать, дак те следы в сторону уведут. Пока-то поймут, что к чему, мы далеко укатим…»
Дед Трофим приноровился шагать по черной, пугающей своей невидимостью, земле. Вспомнил жизнь свою некудышную, скитания сызмальства по чужим углам: и скоморохом был, и рыбу ловил, и скотину чужую пас, и кожи мял, и с нищими пол-Руси исходил — все искал, где лучше люди живут, где слаще едят да работа в радость, но… не нашлось той земли. И бывалые люди сказывали, что нету такой земли на белом свете, разве во сне приснится да в сказке об ней расскажется, да и то не всякий ладно ту сказку скажет… Промелькнули перед глазами куклы да медведи, скоморошьи колпаки, длинный невод, полный
И тут над ухом деда всхрапнула лошадь и… упала на бок. Трофим чертыхнулся. Лошадь длинно и жалобно заржала.
— Ой, господи! — Дед присел, ища в потемках лошадиную морду.
Остановились другие лошади, замерли люди.
Первым к деду подошел Вавила.
— Что такое? — Наклонился, зашарил по земле.
Лошадь дернулась и снова заржала. Приблизились остальные…
— Огонь запалить? — предложил Демка.
— Не сметь! — отрубил Аким.
— Ноги ейные пощупай, — подсказал Федька.
— Да вот и гляжу… Тьфу, черт! Не видать. — Вавила наконец ухватил лошадиное копыто. — Ага, так и есть.
— Ямину прозевали? — спросил Аким.
— И ямина есть. Вота… Только нету тут нашей вины. Крот землю прокопал или мышь полевая. А у кобылы-то, кажись, нога сломана.
Как бы подтверждая Вавилины слова, лошадь опять заржала.
— Режь ей горло! — тихо сказал Аким. А слова его отдались в ушах Вавилы криком.
— Да, — хрипло согласился Вавила, — больше нечего… — И достал засапожник.
Аким распорядился быстро и строго:
— Ярема, давай твоего коня!
Ярема с Вавилой принялись запрягать стрелецкого коня, остальные, чтоб не мешать, отошли в сторону.
Долго возились мужики в потемках, пытаясь надеть на коня хомут и завести его меж оглобель. Пыхтели, чертыхались, но все напрасно. Пытались запрячь и второго, и третьего. И не вышло…
— И не выйдет у нас ничего, — бросив хомут на воз, сказал Вавила. — Эти вороные иначе как под седлом и не хаживали, к хомуту не приучены. — И вроде похвалил: — Настоящие кони! — И прибавил: — Придется бросать телегу-то, Аким.
Аким решился быстро.
— Федор, кладь с этой телеги на свою переложи. Гордей, кожаную сумку к себе возьми… Ну, ловчее, некогда мешкать!
Сообща опростали телегу, забрали холстину, веревки.
— А телегу-то куды? — растерянно молвил дед, приняв вину за гибель лошади на себя. — Ведь новая почти…
— Не тебя ли в нее запрячь? — зло бросил Аким.
Дед всхлипнул:
— Лошадка-то добрая была, по-ослушная…
— Во заладил! Сядь поди к Дарье и не ной! Она девка, а с понятием. Сидит и помалкивает. А ты — старик, нюни paспустил!
— Да я… — Недосказав, дед пошел на Федькину телегу.
Дашка молча подвинулась и сказала:
— Ложись-ко, дедушка, подремли.
— Спасибо, ласковая душа. — Дед прилег на мешки. — Эк меня с лошадью-то угораздило…
Аким прошел к последнему возу и уже оттуда негромко крикнул;
— Пошли!
Обоз покатил дальше.
Теперь Вавила стал вдвойне осторожнее. Он шел впереди Демки, ставя ногу с притопом, и попихивал в землю древком рогатины. Обе ручницы нес Демка.
Так прошли еще версты три. Перевалили невысокую горку, вовремя догадались свернуть, а то катанулись бы в овраг. Далее какое-то время пришлось сдерживать лошадей: возы катились, чуть завалившись на левый бок.