Искатель. 1983. Выпуск №4
Шрифт:
Шесть раз выстрелил Федька, а попал в кого — не видел. Замечал, правда: прячутся от его выстрелов разбойники, по сторонам прыгают. Услышал, как после четвертого выстрела кто-то из них заорал истошно, но, может, кого дробом задело, коим заряжали пушку Демка с Яремой.
Вавила появился из дыма и толкнул Федьку в плечо.
— Давай-ка, Федор, травки нарвем…
— Пошто?! — удивился Федька. И, еще не зная, зачем это понадобилась Вавиле трава в этакое-то время, принялся щипать то, что попалось под руки.
— Пучками
Дым от выстрелов сбежал в небо.
— А-а-а! — завопил Ярема. — Забоялись! — И захохотал, видя, что лихие теперь не торопятся к спуску и коней своих отвели за бугор.
Демка тоже посмеивался, утирая с лица пороховую копоть.
— Заряжайте еще на раз! — крикнул Вавила и с пучками сухой травы прыгнул вниз, к брошенной телеге, которая медленно волоклась по склону вместе с убитой лошадью.
Там он мазнул травой у колес и под выстрелами разбойников вернулся к своим.
— Раздуй-ка фитиль-то.
Демка понял, что задумал Вавила, и приложил к фитилю горстку сухих былинок. По ним побежал почти невидимый язычок огня. Вавила сунул к огню пук травы, а от него запалил два жгута, выпачканные колесной мазью. Оба жгута зачадили, как факелы.
— Сготовьте коней да оружие соберите.
Федька ухватил, что убралось в руки, и понес охапку оружия в низинку, где стояли кони.
Вавила, приглядев удобное место, съехал по песку на дно оврага и там принялся тыкать горящими жгутами в траву у спуска, в осоку у берега ручья, в сохлые кочки на откосе. Трава загоралась почти без дыма, огонь разбегался во все стороны. Напоследок Вавила бросил остатки горящих жгутов в осоку у конца спуска и сразу побежал наверх.
Разбойники не сразу разобрались, в чем дело. За дымом от своих выстрелов они не видели, когда Вавила махнул вниз. И, только узрев ползущий в их сторону огонь, принялись палить по Вавиле, который уже взбирался к своим.
В просветах меж горбатыми дымными шапками было видно, как бородач метался по краю, что-то кричал, указывая на мужиков, готовившихся к отъезду.
Огонь неторопливо охватил осоку на сотню саженей, набрав силу, уже не скакал по кочкам, а лениво, но безостановочно наваливался, пожирая сухую траву, широкими полосами проскальзывал меж осыпями, тянулся вверх, к противоположному краю оврага.
Хромой конь, спокойно бродивший во время стрельбы по дну оврага, громко заржал и подался вправо к песчаному откосу, где огню не было пищи.
Вавила смотрел на дело своих рук как заколдованный. Губы его кривились в злой ухмылке.
— Подай-ка пистоль, Федор. Чай, не все разрядил.
Огонь широкой лентой раскатился по краю оврага, где недавно стояли и лежали разбойники. А им было уже не до погони. Они бегали в дыму, ловя коней, некоторые уходили в степь рысью.
Федька протянул Вавиле пистоль.
— Держи.
Вавила,
Тот остановился над одним из убитых и принялся шарить у пояса… Вот он выпрямился, держа в руках кошель. Вавила выстрелил. Тать обернулся, выронил кошель, шагнул к краю обрыва и упал головой в огонь.
Вавила зло сплюнул, смахнул со лба пот и срамно выругался. Хрипло дохнув, сказал:
— Ей-богу, волки!.. Хуже волков. Их только огнем и выжигать! — И опять сплюнул.
Демка и Ярема уже были в седлах.
— Федор! — позвал Демка. — Давай ко мне!
Федька глянул на статного вороного мерина — этот двоих вынесет! — и прыгнул на круп коня позади Демки. Конь чуть присел на задние ноги, но выдержал.
Вавила забрался на своего коня.
На той стороне огонь добрался до лысого бугра и, охватив его с боков, полз дальше.
Ярема подъехал к краю обрыва: тут огонь подбирался к брошенной телеге. Озабоченно рек:
— Кабы сюда не перекинулось. Вон тут кругом трава да еще и кусты, все сухое.
Вавила плюнул на палец, поднял его над головой и ответил:
— От нас тянет-то. И вроде бы как прохладой веет. Поди, к вечеру или после полудня дождик будет.
Из оврага вставала широкая волнистая стена дыма.
Едва заметный ветерок качнул ее и обдал лица мужиков упругим жаром…
— Гойда! — крикнул Вавила.
Кони рысью пошли к дороге.
Возы стояли в версте от оврага, за придорожными кустами. Представляя себе самое плохое, Аким не знал, что и делать, когда Трофим прискочил на возу и указал рукой назад.
— Гляньте-ко, дым!
Дашка оправила платок, прищурилась.
— Откуда там дыму-то быть?.. — И увидела: — Господи, будто деревню запалили!
Аким согнал хмурь с лица и впервые, как отъехали от оврага, улыбнулся.
— Хорошо мужики сделали. Верно!
— Дак ведь, поди, траву зажгли? — Трофим округлил глаза и перекрестился. — При такой суши вся степь выгорит.
— Ништо, ветру большого нету, — успокоил Аким. — Огню широко не разойтись. К вечеру падет роса и пожару конец. А может, и дождь прибежит. Вона как облака-то затяжелели.
Дед подхватил приятные для него слова:
— И правда, что-то холодком потянуло… — Встал на телеге — Уж не наши ли едут? Трое!.. Как трое? Ай, Демка-то с Федором на одном коне сидят. Все живы, слава богу! — Дед радовался так, словно ждал сыновей с тяжкой битвы, и, завидев их, захлебнулся словами, умолк, только губы что-то шептали…
Аким замахнулся спросить, да Вавила опередил его:
— Что с Гордеем-то?
— Легше ему, легше! — затараторил дед. — И всего-то чуть бок задело, а кости целы. Дарья ему подорожничка призязала, к вечеру боль-то и утихомирится…