Искатели счастья
Шрифт:
После сеанса мы вышли в прохладную ночь и свернули на набережную. Там, под откосом мирно плыли по Волге огни кораблей, в фиолетовом небе сверкали звезды и огни самолетов. После трехчасового напряжения приятно было смотреть на эту мирную картину. Но тут Олег тряхнул головой и сказал:
– Да, друзья мои, вы правы! Автор нам показывал наш мир в разрезе. Там всё: фашизм, коммунизм, сионизм, масонство… А знаете, что фашизм - порождение масонства. Гитлер, будучи сам членом масонской ложи именно по масонским каналам получал деньги, власть и указание, кого уничтожать и в каком количестве. Строго по спискам:
– чтобы и умереть за неё было не страшно.
– Короче, «отчизне посвятим души прекрасные порывы», - усмехнулась Ирэн.
– Раньше, милая барышня, народ наш умирал «за веру, царя и отечество», - нимало не смущаясь иронией оппонента, сказал Олег. - Царя вышеуказанные силы расстреляли, отечество отняли и запретили даже упоминать это слово. Что осталось русскому народу? Только то, что уже не отнять - вера! Вот за это и пойдем на вражеские штыки.
– Ладно тебе, Олежка, убавь пафос. Ты не на трибуне. И не забудьте, я вас завтра к себе к пяти пригласила.
Идеалы и серость
…Серость!.. Она, как сырая плесень, проникает повсюду. Для неё, кажется, нет преград. Серость не производят, просто она появляется, когда удушают всё живое, солнечное, радостное. Сначала - в себе самом, потом - в ближайшем окружении, а если силы есть, то и дальше - до самых до окраин. Это очень удобно, если в себе самом всё живое успешно выжег злом. Смотрит такой в себя, на себя, а сердце, разум, личина - всё в плесени. А он уже за пультом управления. Перед ним экраны мониторов, рычаги, кнопки. Видит - живое на экране шевельнулось, рука тянется к рыжей кнопке, как у Геббельса к пистолету, - уничтожить! На другом экране - какой-то вызывающе молодой, разумный, ясноглазый - да неважно, что он там говорит. А просто за то, что живой еще - запретить! Будет продолжать трепыхаться, не послушает - приказ на уничтожение!
Когда живое затоптано, эта вездесущая сырая плесень проникает в одежду, в поэзию, в музыку, в книги, в поведение людей, в их мозг, а потом и в сердце. Ты видишь пепельные лица, ниже - мышиные одежды, слушаешь пустые слова, унылую музыку, прославляющие её величество смерть. Стоп! Как там писал романтик-Пешков, пока еще не стал Великим Горьким? «Лучше тридцать лет питаться свежим мясом, чем триста лет мертвечиной». Скажем смерти нет! Хотите - убейте меня молодым, но я не стану клевать вашу мертвечину!
Примерно, об этом говорили мы с Олегом, когда вечером шагали к Ирэн в дом на набережной. Видимо, отец моей другини сделал неплохую карьеру, если окна их просторной квартиры выходили на Волгу. Родители её отъехали на дачу. Впереди намечался вечер психоделической музыки. В большой комнате на низком журнальном столе стояли блюда с салатами и канапе – всё дело изящных рук Ирэнушки. Вокруг на матрасах, накрытых пледами, валялись подушки. На стене висел большой белый экран. Напротив него - слайдоскоп. Ирэн оделась в нежно-голубые джинсы и белую свободную рубашку, распустила каштановые кудри по плечам. Смотрела весело и ласково. Олег, напротив, был мрачно-усталым, улыбался через силу. Но улыбался...
Сначала мы, обнявшись, как три товарища, вышли на балкон и лицезрели просторные дали, залитые большой водой. Честно сказать, я бы так и простоял там до утра, если бы другиня не напомнила о программе вечера. Потом по-восточному возлегли на ложах и правой рукой вкушали яства и питие. В это время хозяюшка показывала слайды майских праздников, где фигурировали и мы с Олегом. То ли потому, что фотографировали без подготовки, то ли день был такой светлый, только мы там выглядели радостными, счастливыми. В этих картинках, вспыхивающих на экране, жило столько воздуха, простора, улыбок, шуток, радостного детского смеха, голубиного воркования. И Дашенька в розовом комбинезончике, и девушки в красных платьях, и мы с Олегом в новой потёртой «фирме»… А над нами - высокое синее небо, а под нами - зелёная трава, и бегущие трамваи, голубые крыши и церкви Маяковки. А перед нами - сверкающие воды великой реки, а еще дальше, в сизой дымке - зовущие светлые дали. «Зачем, почему тогда не думал я?..»
А потом… Потом хозяйка включила магнитофон «Akai» с огромными бобинами, вздрогнули мембраны больших динамиков, на миг всё стихло - и раздались первые аккорды фантастической музыки. «Пинк флойд»!
Shine on you crazy diamond Сияй, Безумный Алмаз
Remember when you were young, Помнишь, ты был юн,
you shone like the sun. и сиял, как солнце.
Shine on you crazy diamond. Так сияй же и впредь, Безумный Алмаз.
Now there's a look in your eyes, Теперь выражение твоих глаз изменилось:
Like black holes in the sky. Они стали похожи на черные дыры.
Shine on you crazy diamond. Так сияй же и впредь, Безумный Алмаз.
You were caught in the cross fire of Ты попал под перекрестный огонь
Childhood and stardom, На пути от детства к всемирной славе.
Blown on the steel breeze. Стальной бриз подхватил тебя с земли.
Come on you target for faraway laughter, Так давай же, дерзай, объект давних насмешек,
Come on you stranger, you legend, Дерзай, чужак, легенда,
You martyr, and shine! Мученик - и сияй!
You reached for the secret too soon, you Ты слишком рано пожелал узнать тайну,
cried for the moon. ты строил воздушные замки.
Shine on you crazy diamond. Так сияй же, Безумный Алмаз.
Threatened by shadows at night, and Тебе грозили ночные тени,
exposed in the light. и слепил свет.
Shine on you crazy diamond. Так сияй же и впредь, Безумный Алмаз.
Well you wore out your welcome with Ты действовал наобум и стал
random precision, нежеланным гостем,