Искатели странного
Шрифт:
Он поднял флайер и быстро погнал его обратно, вдоль берега. Минут через пятнадцать он посадил его недалеко от воды и включил прожектор. Луч просверлил туман над водой, мягким сиянием отсветил в стороны. Заизумрудилась трава, тусклым стеклом темнела вода.
— Ну вот, — сказал Беккер, выключив прожектор и оставив гореть только габаритные огни, — здесь мы и расположимся.
Он вылез и принялся копаться в багажнике. Вера со Слепневым тоже выбрались наружу. Вера осторожно пошла к воде, проверяя ногой землю, прежде чем ступить всей подошвой. Глаза уже чуть привыкли к темноте. Она обнаружила старое кострище и остановилась.
— Это мы с Романом сюда прилетали. Да ты должна знать — старпом с «Тропы». Он раньше пилотом на «Енисее» ходил… — негромко сказал сзади Беккер.
Он вывалил на траву целую охапку груза — какое-то тряпье, сумки, коробки. Потом вытащил из этой кучи брезент, расстелил его и предложил:
— Садись…
— Эх, рыбаки… — раздалось от флайера. — Да здесь же ни кустика! Придется за дровами на тот берег озера лететь. Не сидеть же тут без костра… Беккер, я возьму флайер на несколько минут…
— Не разбейся, — отозвался Беккер.
— Ты бы на наших автомобилях поездил — никакой бы техники не боялся, — философски заметил Слепнев, взбираясь в кабину.
Флайер подпрыгнул их места рванул над головами так, что Беккер торопливо упал на брезент рядом с Верой. Вера засмеялась.
— Он что — всегда такой? — спросил Беккер, не поднимаясь.
Вера пожала в темноте плечами:
— Да я его тоже почти не знаю. Он больше Вадиком Кузьминых был, чем Слепневым. Наверное, ты его изучил лучше.
— Откуда? Всего пару раз видел. А сегодня вообще не в счет. Сплошной мордобой и скачка с препятствиями…
Вера вздрогнула, словно от Прохлады. Беккер осторожно нашел ее руку.
— Что же теперь будет? — еле слышно сказала Вера.
— Да теперь-то все будет хорошо. Через денек-другой с нами свяжется Гарднер. А то и прилетит сюда, да не один, а с целой бригадой…
— Да я не об этом, а о нас с тобой. — Вера склонилась к Беккеру, в темноте матово светился овал лица. Беккер не видел, а скорее угадывал блеск широко открытых глаз.
— Ты же знаешь, что все будет хорошо. Уже все хорошо. — Он прижался губами к согревшейся в его ладонях руке. Вера не шевельнулась. Он приложил ее ладошку к своей щеке, потерся. — Все будет хорошо, разве ты не чувствуешь, глупенькая…
Ее пальцы дрогнули, робко погладили его лицо. Она вздохнула и сказала низким голосом: — Вон Слепнев летит…
Глава 7
На берегу озера они остались на весь день и всю следующую ночь. Против всяких ожиданий их никто не побеспокоил. Беккер отлично понимал, что это означает всего лишь, что никому они пока не нужны.
Словно по уговору, они не вспоминали о событиях минувшей ночи. Но все равно, о чем бы ни зашла речь, рано или поздно они начинали обсуждать особенности жизни здесь, на планете. Вера, как и другие космолетчики, никогда не вдумывалась в такие тонкости. Для нее все планеты были на одно лицо: космопорт, гостиница для экипажей или, если стоянка более или менее длительная, коттедж в пригороде. Держались члены экипажа порознь — насмотрелись друг на друга за время полета. Набор развлечений у них бывал стандартный: концерты, спортивные состязания, путешествия…
— И женщины… — ханжески подсказал Слепнев. — Как у моряков во все времена…
— Да, и женщины! — вспылила Вера. — Если хотите, я скажу: и мужчины. Ведь и нас, женщин, в Пространстве, немало!
— Тш-ш-ш… — успокаивающе поднял руку Беккер. — Тоже мне Мессалина…
— А что, — голосом провокатора из любительского спектакля сказал Слепнев, — космонавтов тоже понять можно. Землю месяцами не видят, опасности все время. По лезвию, можно сказать, ходят. Так что их нельзя осуждать, пусть пользуются жизнью.
— Вот-вот! — взвилась Вера. Чувство юмора ей изменило, она не поняла, что ее подначивают. — Ах космолетчики! Ах покорители звездных просторов! Стоит хоть где в форме появиться, сразу вокруг дуры так и вьются! И дураки тоже…
Она перевела дыхание и тоном ниже сказала:
— Прожигателей жизни среди нас, наверное, не больше, чем среди людей любой другой профессии, но мы всегда на виду. Если чего и нет, любители посудачить выдумают…
Беккер знал, что Вера почти никогда не появлялась на люди в форме. Чуть только посадила корабль, сдала вахту — и сходит с борта уже в легкомысленном, совсем не вяжущемся с представлением о серьёзном и даже суровом пилоте-навигаторе, платьице.
Слепнев, слегка смущенный отповедью, осторожно сказал:
— Так вы, получается, толком ничего и не видите? Если вокруг эти… дуры и дураки… крутятся?
— Не видим, согласилась Вера. — И не потому, что кто-то там крутится, а просто времени не хватает. И вообще вы от нас слишком много хотите. Мы ведь не социологи, не историки, мы во время стоянок просто-напросто отдыхаем… Я еще могу рассказать о планетографии всех планет, где побывала, и не понаслышке… А остальное, ей-богу, одинаковое… И вообще, давайте лучше купаться!
Она живо поднялась и убежала к воде, затормошив и утащив с собой Слепнева. Беккер не шелохнулся. Он продолжал сидеть у погасшего костра. Солнце поднялось уже высоко, пригревало ощутимо, но жары не было. По крайней мере желания лезть в воду у Беккера не появилось.
От озера донесся радостный вопль — Слепнев с Верой обнаружили, что в норах под берегом скрываются, засунув в них головы, крупные флегматичные рыбины. Сопротивляться похитителям они начинали, лишь оказавшись на воздухе. Первую рыбу принесли для консультации Беккеру. Беккер — а точнее, Георг, — подтвердил, что рыба, называющаяся корзан, не только съедобна, но и очень вкусна. Тут же началась рыбная ловля, причем ловил, конечно, Евгений, а Вера, до смерти боявшаяся чего-то там, под водой, бьющегося и живого, бегала по берегу и азартно оттаскивала подальше выброшенную на сушу добычу.
Беккер сообразил, что избежать хозяйственных забот не удастся, и принялся разжигать костер. Возбужденным удачной рыбалкой Слепневу с Верой показалось, что он делает все невыносимо медленно и неуклюже. Беккер был с позором изгнан и лишь со стороны, полулежа на каком-то чехле, наблюдал, как выпотрошенных корзанов обмазали глиной и, сдвинув угли в сторону, прикопали в горячую землю. Снова разведя на этом месте костер, Вера и Евгений уселись ждать. Слепнев развлекал Веру рассказами о кулинарных рецептах двадцатого века. Беккер, улыбаясь, тоже послушал, а потом задумался о своем.