Искаженная демократия. Мнение, истина и народ
Шрифт:
Демократия не требует того, чтобы «ораторы предоставляли, а слушатели выбирали максимальное (или близкое к тому) разнообразие на рынке информационного контента. С другой стороны, отсутствие разнообразия содержания или точек зрения, которое отражает независимые, но сходящиеся друг с другом точки зрения множества разных людей… фундаментально отличается от такого же отсутствия, навязанного несколькими могущественными авторами». Эта проблема является чисто процедурной, поскольку разнообразие источников – это «процессуальная ценность», а не содержательная или «товарная ценность» [206] . Опора на нормативную трактовку демократического процедурализма позволяет нам последовательнее отстаивать курс, направленный
206
Baker. Media Concentration and Democracy. P. 16.
Две точки зрения
Демократические общества усвоили две стратегии сопротивления концентрации и контролю медиа силами корпораций: посредством законов о конкуренции, таких как антитрестовое законодательство или особые законы о средствах информации, и посредством договоренностей о субсидиях или программах финансовой поддержки разнообразия медиа и плюрализма газет [207] . Эти стратегически разные подходы ориентированы на достижение одной и той же цели – защиты разнообразия в сфере медиакоммуникации или недопущения его исчезновения. Разнообразие или плюрализм, с одной стороны, противоположны концентрации и монополии, а с другой – они выступают характеристикой открытого общества [208] . Избирательное право и выборные процедуры согласуются с принципом наделения граждан властью посредством распределения власти среди них и недопущения перевода социального неравенства в неравенство политическое. Как я буду объяснять в третьей главе, этот принцип лежит в основании антипопулистских доводов, поскольку они отправляются от той мысли, что протагонистом демократии является отдельный гражданин, а не народ в его совокупности. Демократия наделяет граждан властью, распределяя ее среди них.
207
По закону штата Нью-Йорк политические партии должны размещать свою рекламу в равной мере на телевидении и в местных газетах; похожая стратегия применяется в европейских странах. См.: Hallin, Mancini. Comparing Media System.
208
О ценности когнитивного различия (с эпистемической точки зрения) см. недавнюю работу Элен Ландемор: Landemore H. La raison democratique: Les mecanismes de l’intelligence collective en politique // La saggesse collective, special issue of Raison Publique. 2010. April. No. 12. P. 35–39. Об отношении между распределением информации и разнообразием точек зрения см. также: Sunstein. Infotopia. P. 46–55.
Это возвращает меня к двум точкам зрения, одна из которых ориентирована на содержание, а другая – на процедуры, поскольку они соотносятся с моим предложением рассматривать мнение как место «негативной» формы политической власти, благодаря которой свобода слова и собраний – это права не только индивида, но и гражданина, что в конечном счете оправдывает правовое вмешательство, а не воздержание от действий. Какую цель мы намереваемся достичь, когда защищаем эту свободу в качестве политической, а не просто гражданской?
Демократические мыслители, следовавшие позиции, при которой наиболее важно содержание, утверждали, что свободный и многообразный форум – это благо, поскольку он допускает достижение лучшего решения посредством изложения мнения и коллективного обсуждения. В 1948 году Александер Мейклджон выдвинул новаторский аргумент, поддерживающий перфекционистский взгляд на демократию. Мейклджон полагал, что защита свободы слова должна проводиться ради создания политической среды, в которой граждане как «политически равные» открыто и публично участвуют в разработке лучших решений для своего сообщества. В блестящем анализе лекции судьи Верховного суда Холмса от 1897 году «Путь закона» он критикует «механистическую» концепцию права, отправляясь от этической концепции. И если Холмс приглашал своих читателей смотреть на закон глазами «плохого человека» или правонарушителя, Мейклджон, прежде всего, предлагал взглянуть на него глазами «хорошего человека», чтобы понять права и законы в качестве средств построения самоуправляющегося сообщества. Выступая против философии федералистов, Мейклджон полагал, что, если мы будем принимать людей за тех, кем они и являются (то есть считать их потенциально плохими людьми, а не добродетельными), это не значит, что мы будем лучше понимать конституцию. Лучший способ – считать «судью или гражданина… хорошим человеком, который в своей политической деятельности не просто борется за то, что может получить, подчиняясь закону, а охотно и с открытым сердцем служит общему благу» [209] . Конституция как средство достижения более совершенной демократии – вот в чем заключался взгляд Мейклджона на форум мнений. Его моделью была демократия городских собраний в Новой Англии, куда люди приходили не для того, чтобы поговорить, а чтобы «сделать дело» [210] . «Теперь же, при этом методе политического самоуправления, наиболее интересны не слова ораторов, а умы слушателей. Конечная цель собрания – голосование за разумные решения. Благосостояние сообщества требует того, чтобы люди, принимающие решения по различным вопросам, понимали их. Они должны знать, что именно они решают своим голосованием. А для этого, соответственно, нужно, чтобы на собрании были в полной мере и, насколько это позволяет время, совершенно открыто представлены все факты и интересы, относящиеся к проблеме» [211] .
209
Meiklejohn A. Free Speech and Its Relation to Self-Government. Clark, NJ: Lawbook Exchange, 2004. P. 77. Проницательный комментарий относительно позиций Холмса и Мейклджона см. в: Bollinger. The Tolerant Society. P. 145–174.
210
Meiklejohn. Free Speech. P. 23.
211
Ibid. P. 24–25.
Мейклджон ставил свободу слова в причинно-следственное отношение с достижением определенного блага – разумным и компетентным обсуждением, которое, с его точки зрения, было осуществлением суверенной власти народа и, по сути, обещания демократического правления. Если резюмировать проведенный нами анализ различных аспектов доксы, я бы сказала, что из всех них он подчеркивал лишь объединение и консенсус, считая свободу слова политической лишь в той мере, в какой она служит формированию «публичного разума» [212] . В его взглядах на самоуправление содержалась эпистемически-перфекционистская компонента, поэтому он наделял свободу слова этической ценностью, а не только политическим значением, ведь она должна позволить коллективу, состоящему из разных людей, совместно действовать и принимать решения, которые были бы не просто обоснованы или формально легитимны, но и хороши. Мейклджон предлагал стремиться создать не только демократическое общество, но и рациональное сообщество, которое, как он считал, дало бы лучшие результаты. Чтобы избежать «механицизма», он предложил функциональную трактовку форума идей, ведь цель состояла в достижении более совершенного сообщества [213]
212
Ibid. P. 70.
213
Он, таким образом, мог защищать свободу слова в годы «охоты на ведьм», когда преследовали коммунистов. Его аргумент состоял в том, что никаким ложным идеям нельзя преграждать выход на публичный форум. Ibid. 44–46.
Конец ознакомительного фрагмента.