Искаженный мир
Шрифт:
— Хорошо. — Без резких движений, но настойчиво высвободив руку, произнес ковенант. — В таком случае, позови главного.
— Не могу. Я должен охранять периметр.
Джек начал закипать. Случайно или намеренно, но парень разыгрывал целое юмористическое представление в совершенно не подходящих декорациях. Либо он неквалифицированный идиот, либо решил поиздеваться над ковенантом. И то, и другое совершенно недопустимо.
— Любезный. — Проникновенно начал Ашер. — Если ты действительно полицейский, должно быть известно, что при появлении ковенанта на месте происшествия, связанном с
Снисходительно похлопав недоумка по плечу, Ашер, наконец, прошел на место преступления.
Внутреннее убранство дома разительно отличалось от вида унылого района, где находилось. Жилище почившего мистика дышало любовно сотворенным семейным уютом, достатком и благополучием. Пастельные тона успокаивали. Всюду ухоженные цветы и мягкие игрушки, со вкусом подобранная мебель. С фото на стенах на гостей смотрели улыбающиеся люди. Поджарый мужчина с орлиным носом, красивая женщина с лукавым взглядом и девочка–подросток, всюду корчащая смешные рожицы, седые бабушки и дедушки. Счастливая семья.
Что же здесь произошло?
Ответ ждал Джека в гостиной на первом этаже. Воздух пропитал тошнотворный, душный металлический смрад. Липкий, сладковатый. Кровь, экскременты и токсины. Стало трудно дышать.
Ашер сглотнул. Меньше всего на свете он желал видеть, что произошло с людьми с фотографий. Печаль от сознания того, что ребенок, у которого впереди вся жизнь, более не улыбнется, любящие родители никогда не обнимут друг друга, разрывала сердце. А понимание сопровождавшего их в последние часы ужаса, боли и безысходного отчаяния пугало до оцепенения.
На широком кремовом диване безвольными изломанными куклами лежали мать и дочь. Обе обнажены, лишь на девочке носок и задранный до горла топик. Волосы у женщин спутаны, все в засохшей крови, на нежной коже не счесть ссадин и ожогов. Никаких сомнений, что с ними сотворили. Но что за монстр?
В кресле, через стеклянный кофейный столик от дивана, полулежал мужчина. Горло вскрыто до позвоночника. Словно консервная банка. Остекленевшие глаза с мукой смотрят перед собой. Брызги крови на мебели, стенах и полу, как следы от дождя в пыли.
Мистик мечтал о моменте, когда станет менее восприимчивым к подобным отвратительным картинам. Надеялся, что ненужные, несвоевременные в работе сочувствие и сопереживание притупятся со временем. Напрасно. До сих пор его в кошмарах преследовали мертвые лица тех, кого не спас или убил. Исполненные страданий, они наперебой винили Джека в трусости и слабости. Жуткие образы и видения, порою, преследовали парня и наяву, и он даже подумывал обратиться к психологу. Лучше не становилось.
К счастью, собой Ашер владел неплохо, эмоции от дела отделять научился и вне зависимости от того, что чувствовал, выглядел пусть не бесстрастно, но серьезно, собранно, как пристало ковенанту при исполнении. Пережить шок от сегодняшнего вечера он еще успеет.
— Это еще кто? Риггинс, убери его на хрен отсюда. Профессионалы, чтоб вас.
В гостиной кипела работа. Эксперты–криминалисты фотографировали, изучали, собирали и описывали. У трупов стояло двое в штатском: смуглая женщина в отутюженном брючном костюме и невысокий мужчина с отталкивающей внешностью. Удивительно, но приказывал именно он.
Джек уже привычным движением продемонстрировал детективам удостоверение, с удовлетворением отметив, как перекосило мужчину.
— Ну и что ты здесь забыл, мальчик?
— Кастер… — Предупреждающе начала женщина, но напарник не слушал.
— Дело наше. Двойное убийство и самоубийство, отчет я пришлю, если надо. Шагай дальше.
Откровенно говоря, парень был несколько сбит с толку. Ему доводилось слышать о негласном противостоянии силовых структур, но чтобы так откровенно выражать агрессию и пренебрежение в отношении непосредственного в данный момент начальства? Нонсенс. Местным полицейским следовало преподать урок хороших манер.
— Не «ты», а «вы», уважаемый. И не «мальчик», а ковенант Ашер. Или «мистер Ашер», если угодно. — Наставительно заметил Джек, медленно подходя к детективам. — Соблюдайте, пожалуйста, субординацию. И я сам решу, что следует делать. Пока здесь представитель моего ведомства, все подчиняются ему, не забывайте.
В помещении стало тихо, свидетели перепалки, не сговариваясь, прекратили работу, переводя взгляд с молодого мистика на детектива. В одно мгновение ковенанту показалось, что его оппонент взорвется, но тот внезапно успокоился и даже выдавил некое подобие улыбки.
— Конечно. Прошу меня извинить. Просто… не каждый день видишь подобное. Моя фамилия Хойт.
— Рад, что мы поняли друг друга. — Ашер настороженно кивнул, в любой момент ожидая подвоха.
— Риггинс. — В отличие от напарника, женщина выглядела вполне приветливо и явно обрадовалась тому факту, что словесный конфликт на ровном месте не перерос во что–то большее.
Полицейские и мистик обменялись рукопожатиями.
— Что удалось узнать?
Сославшись на необходимость перекурить, Хойт ретировался, оставив напарницу вводить Джека в курс дела. Напоследок он пробуравил ковенанта долгим, пристальным взглядом. Будто пытался запомнить его облик в мельчайших деталях.
— Бенджамин Райс. — Риггинс провела Ашера на кухню, подальше от трупов и тошнотворных запахов. — Сорок восемь лет. Проживал вместе с супругой, Аланой, и дочерью, Меган. Часть дома принадлежала еще родителям Райса.
Женщина периодически заглядывала в папку с документами в руках. Ковенант, сложив руки за спиной, сквозь тонкие светлые занавески молча смотрел на переделанный в игровую площадку для ребенка задний двор.
— Соседями характеризуются исключительно положительно, конфликтов с ними не возникало. Жители близлежащих домов в один голос заявляют, что внутри семьи тоже царили мир и согласие.
Джек задумчиво жевал губу.
— Райс — ваш пенсионер, в настоящее время нигде не работал. Алана… — Риггинс сделала паузу, прочистила горло. — Служила у нас в отделе кадров.