Искушение чародея (сборник)
Шрифт:
— То есть, мы летим неизвестно куда и неизвестно зачем, без единой гарантии, что вернемся? От нашего поведения зависит будущее Земли, но как именно нам следует себя вести, никто не знает. Ну что, Домрачеев, по-моему, только дурак отказался бы от такого! Правда, вдвоем — это скучновато…
— Конечно, вас будет больше. С остальными познакомитесь на месте, они уже прибыли на Европу.
Эмма кашлянула.
— Да, — согласился Нороватый, — я же чуть не забыл представить вам руководителя группы. Эмма Николаевна
— Жестоко, — пробормотал Слава, но Лилит его, конечно же, услышала.
— Что вы имеете в виду, За… э-э… Павлыш?
— Ну как же. Логично было бы отправить руководителем человека пожившего, бывалого. У которого взрослые дети, а может, и внуки уже. Мало ли как все обернется…
— Эмма — наш лучший аналитик, практически с первых дней контакта тесно общается с послами Галакцентра. Кроме того, она гениальный лингвист, величина мирового уровня.
— О!..
Нороватый сарказм Павлыша проигнорировал, а вот Эмма аж побледнела.
— Ладно, ребята, хватит разговоров. Сгружайте вещи вон туда, мы разберемся, что отправлять, а что можно и оставить. И давайте-ка готовьтесь к перемещению, время поджимает. Эмма вам потом все подробно объяснит — сразу всем. Верно?
Лилит отрывисто кивнула и одарила Павлыша одним из своих фирменных взглядов.
«Похоже, я пропал», — подумал Слава.
Ни одна инопланетная угроза не сравнится с той, которую до поры до времени таит в себе оскорбленная женщина.
Особенно если это женщина, в которую — как ты вдруг понимаешь, к собственному своему изумлению и ужасу, — ты по уши влюблен.
Как всегда, само перемещение заняло ровно одно мгновение: вот только что Павлыш вдохнул поглубже и задержал дыхание, погрузившись с головой в вязкую жидкость, — и сразу же захлопнувшаяся крышка откинулась, зажимы на руках, ногах, голове разомкнулись — он вынырнул, выдохнул и огляделся.
Из соседних кабинок — громадных свинцовых коконов — выбирались Эмма и Домрачеев. Им подали полотенца и комплекты одежды, провели в раздевалку. В гулком зале то и дело клацали зажимы, громыхали крышки. Из телепорток извлекали контейнеры с тем добром, что выгрузили в Министерстве.
— Интересно, — сказал Домрачеев, — они всем этим торговать собрались?
Павлыш фыркнул:
— Я, конечно, слышал историю про то, как Колумб менял бусы на золотые слитки, но наши аборигены уже освоили межпланетные полеты. Ты действительно думаешь, что они придут в восторг от юлы или бюстгальтера?
— Это подарки, — бросила из-за перегородки Эмма. — Мы расскажем в ГЦ о том, чего достигло человечество, какие изобретения совершило.
— Не проще ли было воспользоваться для этого, собственно, одним из
— Академик Окунь настоял на том, что голо не заменит предметы материальной культуры. И лично решил проследить за погрузкой… а он — великий человек, однако склонен к некоторой избыточности. Но это, — добавила она, — вообще говоря, не ваша забота.
— Ага, — заметил Павлыш, покидая раздевалку. — Вот и вопрос, вот и загадка: а что, вообще говоря, — наша забота? Никто ничего не знает, это ясно. Но предположения-то вы строите, Эмма Николавна? Основываясь на вашем уникальном опыте общения с представителями Галакцентра?
Хлопнула дверца, Эмма вышла в коридор, уже переодетая в облегающий иссиня-черный костюм. Ровно такие же были на Павлыше и Домрачееве.
— Так или иначе, мы сами тоже оказываемся в роли наблюдателей. Вот в этом наша задача и состоит: внимательно смотреть и делать выводы. Не на меня, Павлыш, и не сейчас; я говорю об инопланетянах и том месте, где мы окажемся.
— Это он тренируется, — сказал Домрачеев. — Значит, мы будем в роли этаких бравых разведчиков?
Девушка поморщилась.
— Скорее в роли исследователей, которые оказались на неведомом острове.
— А это, стало быть, наш Пятница? — Домрачеев кивнул на человечка, который уже семенил к ним по проходу. Размером с трехлетнего ребенка, однако лицо взрослое, а глаза… что-то с ними было не то, и Павлыш не сразу сообразил: да ведь они выпуклые и вращаются, как у хамелеона!
— Добрый день! Вы последние из прибывших гостей? — Голос у него был металлический и звучал как будто прямо из груди. Из черного коробка, приколотого к одежде. — А где же Академикокунь?
— Он вот-вот закончит с погрузкой и явится, — пообещала Эмма. — А вы?..
— Я ваш спутник, провожатый, гид, вергилий.
— Кто? — изумился Домрачеев.
— Потом, — одернула его Эмма. — Скажите, любезный, а где находятся остальные?
— В криокамерах, готовы к старту, началу, полету, транспортировке. Если Академикокунь задерживается, я сопровожу вас на корабль; сам он найдет дорогу.
— Академик, — пояснила им Эмма, — уже бывал на корабле — когда обсуждали погрузку подарков.
Они двинулись вслед за человечком, который — вопреки ожиданиям — двигался чрезвычайно проворно и даже как будто плыл над коридором. Однако следы на полу он оставлял — небольшие темные пятна — вроде капель, что ли…
— Слушайте, — шепнул Павлыш Эмме, — как такое может быть? Во всех сводках всегда подчеркивалось, что земляне — уникальный случай во Вселенной, ни одна гуманоидная форма жизни, кроме нас, ГЦ не известна… Откуда он тогда взялся? Самозародился в недрах собственного корабля, как средневековая мышь?!