Искушение для грешника
Шрифт:
– Можно сказать и так, – уклончиво отвечаю я и тут же соображаю, что даю двусмысленный ответ. По блеску в глазах Карины догадываюсь, что она истолковывает мой ответ неверно, что, скорее всего, закономерно, если судить по поведению Раевского. Быстренько перевожу стрелки, чтобы замять тему:
– А вы как пересеклись? Он же приятель Макса?
– Благодаря ему мы с Максом и познакомились, – смеется Карина. – Не ошибусь, если назову его другом семьи. Потому что, не смотря на свой гадкий характер, я готова назвать его и своим другом.
– Раевский не похож
– Может и так, – пожимает плечами Карина. – Леночка, тянем носочек, смотрим на фотографа!
Ребенок, который до этого упоенно чесался там, где жесткий кант гимнастического купальника касается нежной детской кожи, мгновенно выполняет требуемое. А меня эта Леночка вообще не слушает! Вот жиза! Хорошо, что я забросила учительство. Это явно не мое.
– Но я все равно ему благодарна, – говорит Карина и, немного помрачнев, добавляет: – Возможно, он спас мне жизнь, когда не прошел мимо девушки в беде.
– Так Олежа у нас герой? – спрашиваю я.
Мой вопрос звучит как-то слишком ревниво. Я в красках вспоминаю, как Раевский помогал мне в затруднительной ситуации с веревочным лабиринтом, и представляю весьма правдоподобный вариант спасения Карины. Почему-то нарисованное моим воображением мне не нравится.
Очень хочется расспросить подробнее, особенно в свете услышанных мной вчера слов про угрозы, но, судя по всему, воспоминания не из приятных, и я придерживаю галоп своего нездорового любопытства.
Карина же, хитро стрельнув в меня глазами, начинает рекламную компанию в пользу Раевского:
– Конечно, герой! Хотя я понимаю, что в это трудно поверить, но это все его скромность. Катюша, батман из третьей позиции!
Я закашливаюсь. Скромность? У Раевского?
– Например, он помог родителям одной из моих учениц получить новое жилье. Они жили в ветхом фонде, под снос. А застройщики предлагали им какие-то мизерные квадратные метры где-то у черта на куличиках, а в семье четверо детей. Я думаю, Олег даже финансово вложился, но он не колется. Это Макс проговорился.
Карина поглядывает на меня, пытаясь определить прониклась ли я достоинствами Раевского. Забавно. Все девушки одинаковы. Стоит нам только обрести свое личное счастье, как мы тут же стараемся пристроить всех бесхозных особей вокруг.
– Какое золото, – иронизирую я. Правда, это больше относится к сватовским порывам Карины, нежели к поступку Олега. Если он действительно помог, то это достойно уважения.
– И это золото можно приманить на борщ, – дает наводку Карина.
Мне бы отвадить… От греха подальше. Но то, что Карина говорит это со знанием дела, наводит на мысли, что она уже прикармливала Олега. Внутри опять ворочается что-то колючее. Хотя что, спрашивается, мне за дело?
– Герой под прикрытием, работающий за еду, – ворчу я.
– Точно, – смеется Карина. – Я и сегодня его позвала,
Эта женщина ведьма! Понятно, как она захомутала Лютаева. Это во сколько нужно было встать, а потом при этом еще выглядеть как майская роза?
При мыслях о курнике, у меня начинает урчать в животе. К счастью, дети закончились. Никто не ушел не увековеченным. Пора мотать отсюда, закинуться едой и проверить телефон на предмет сообщений от Марка. Тем более, что в окно видно, что машина Лютаева снова паркуется перед студией, и я почти уверена, что он вернулся, чтобы насладиться моей встречей с Раевским. А значит, скоро появится и он сам. Я в глобальных планах Олега на мою персону участвовать не собираюсь, поэтому самое время технично смыться.
Оперативненько собрав барахлишко, я уже вызываю такси и прощаюсь с Кариной, когда в приоткрытое окно мы с ней слышим хохот Лютаева. Не посмотреть на его причину – это выше моих сил.
Прилипнув к стеклу и увидев картину во дворе, мы обе начинаем подхихикивать.
Возле распахнутой двери припарковавшейся рядом с Максом машины стоит грязный Раевский. Мне плохо видно, но, кажется, еще и в рваных джинсах. На вытянутой руке он держит нечто, напоминающее рыжего мелкого котенка. Но это не точно. Настолько это нечто грязное.
Карина, недолго думая, распахивает окно и высовывается, чтобы было лучше слышно. Как я могу устоять? И притиснувшись к ней поближе, я тоже обращаюсь в слух.
– Серьезно? – слышим мы ржач Лютаева. – Ты полез на дерево?
– Он орал, – мрачно объясняет Олег.
– Ну, хорошо, – успокаивается Макс. – А с собой ты его зачем потащил? Особенно после того, как он располосовал тебе рожу?
– Не бросать же, – морщится Раевский. – Он мне одну заразу напомнил.
Глава 21. Рыжие против наглых
Карина, прижав ладошки к груди, издает мяукающий звук:
– О! – умиляется она. – Он спас котенка!
Заразу напомнил? Ах, ты…
– Карина, у вас есть черный выход?
– Что? – хихикает она. – Боишься от восторга не сдержаться и упасть ему на грязную грудь?
– Боюсь, что побью твоего героя, – мрачно отвечаю я.
Карина оценивает рыжую прядь, выбившуюся из пучка во время борьбы за удачный кадр, и широко улыбается:
– Черного нет, есть запасной, но он под сигнализацией. Если я его открою, сюда приедет группа быстрого реагирования.
Внутренне содрогаюсь. Не с моим еврейским счастьем такие приколы. Сто пудов, группа меня заберет, а с Макса станется не мешать Олегу «разбираться со своей женщиной».
Делать нечего, надо как-то просачиваться.
Телефон радует меня сведениями, что заказанная машина уже рядом, и время бесплатного ожидания вот-вот начнет свой отсчет. Подхватив кофры, топаю на крыльцо. Тут главное не суетиться, вести себя естественно. Авось, на меня и внимания обратят. Тем более, что у мужиков есть, чем заняться.