Искушение
Шрифт:
В ее лице будто что-то растаяло. Туманное, чуть мечтательное выражение сразу приобрело определенность.
– Поздравляю, – сказала она, – вы пользуетесь успехом у женщин.
– Но, – сказал Юлиан Мюри, – я передумал. Я не буду с ней ужинать.
– Почему же, она вам не нравится?
– Нравится, но не больше, чем первая попавшаяся женщина, первая, встреченная на улице. Ведь первая попавшаяся тоже немного нравится, если она молода и одинока, особенно если одинока? Вы знаете, о чем я говорю?
– Знаю, всем мужчина нужно одно и
Боже мой, подумал он, все женщины говорят одно и тоже. Наверное, от каждой я слышал эти слова. И каждая хотела, чтобы я опроверг это универсальное женское оправдание. Не столько опроверг, сколько дополнил.
– Раз вы так думаете, вам не везло с настоящими мужчинами. Вы знали только одну породу мужчин – ненастоящих.
– Неужели есть другие?
Все шло так правильно и предсказуемо, что на минуту ему стало невыносимо скучно. Будто в сотый раз смотришь один и тот же фильм. Он подавил в себе это несвоевременное чувство и некоторое время сидел молча.
Ему показалось, что она готова заплакать. Кажется, в ее глазах заблестели слезы. Но он не был уверен из-за полумрака, вползающего в окно.
– Неужели есть другие? – спросила она.
– Конечно, ведь в отношениях мужчины и женщины есть многое другое, кроме секса.
– И что же именно?
– Вся жизнь. Первый внимательный взгляд, первое доверие, первый наклон головы – чтобы было лучше слышно и чтобы не услышали другие, первое касание руки или локтя, полуслучайное, первая трещина в стене – стене, которая разделяет любых людей на земле. Это ничуть не хуже, чем секс. Не лучше и не хуже. Все, что происходит впервые, происходит в единственный раз. Остальное не идет ни в какое сравнение с этим. Вам приходилось встречать людей, которые едят только для того, чтобы не чувствовать голода, и пьют только для того, чтобы напиться пьяными, не чувствуя бездны оттенков, которые хранит в себе вкус вина?
– Да.
– Как по-вашему, они счастливы?
– Нет.
– Они находят только один процент счастья, теряя остальные девяноста девять. Один процент счастья называется развлечением.
Он протянул ей руку сквозь пустоту. Ее рука потянулась навстречу. Это напоминало знаменитую фреску <<Сотворение мира>> или <<Сотворение Адама>> – он позабыл название, но помнил картину. Чтобы забыть о сходстве с фреской, он встал. Теперь это выглядело не так патетично. Еще несколько секунд, и все произойдет.
– А как же та женщина? В поезде?.. Перед взрывом?.. – вдруг спросила Эльза.
Он поразился глубине моральной пропасти, разделяющей их. Он привык быстро забывать женщин.
– Почему? – спросил он намеренно невпопад.
– Но я ведь не могу в этом доме… – сказала Эльза.
– Почему?
– Но ведь муж. И дверь не запирается изнутри.
– Но так намного интересней, это придает остроту чувствам.
– Тебе не хватает остроты?
– Мне всю жизнь не хватает чего-то, я не знаю чего. Может быть, я пойму это сегодня?
Вот еще одна универсальная фраза, подумал он. Каждая женщина, если она женщина, а не просто человеческая самка, стремится стать для кого-то единственной. И как просто дать ей эту возможность…
Во время ужина Яков был печален и серьезен. Юлиан Мюри догадывался, что Мартина уже обо всем доложила хозяину. Это прекрасно, это входило в планы. Сейчас бедняга на пределе, хотя пытается казаться спокойным. Он не знает, с чего начать. Он еще просто не бывал в такой ситуации. Пусть теперь помолчит, его молчание приятнее, чем его христианские внушения и россказни о божественной справедливости.
– Дорогой, что мы будем пить? – спросила Эльза.
Как замечательно женщины приспособлены к обману, подумал Юлиан Мюри. Любая ложь становится правдой в тот момент, когда они ее произносят, но она не была правдой до этого момента и не будет правдой после. Наверное, все дело в том, что они обманывают не других, а себя.
Яков, не отвечая на вопрос, потянулся за бутылкой пива. Он откупорил бутылку и пиво запенилось, потекло по пальцам и свесилось пенной бородкой на донышке. Яков поставил бутылку прямо на скатерть, оставляя мокрое пятно. Бородка из пузырьков пены почему-то напомнила о Рождестве. Ах да, белая борода, – подумал Юлиан Мюри.
– Я слышал, что ваша фабрика выпускает рождественские украшения? – спросил он.
– Да, – ответил Яков.
– Как хорошо, вы несете радость людям. У вас всегда должно быть праздничное настроение.
Яков нахмурился еще больше. Юлиан Мюри почувствовал мстительную радость и добавил:
– Так как ваше настроение? Почему-то вы не говорите сегодня о справедливости.
– Эльза, – сказал Яков, – мне нужно с вами поговорить.
– С нами? – спросил его Юлиан Мюри.
– С вами обоими. Что произошло сегодня до ужина?
– Да ничего страшного, – сказал Юлиан Мюри, – просто вам изменила жена. Со всеми бывает.
– Эльза?
– Вы не верите мне? – спросил Юлиан Мюри, – вам не достаточно моих слов?
Он наслаждался ситуацией.
– Но почему? – спросил Яков, – Я не понимаю, почему?
– Вы считаете это несправедливым? – осведомился Юлиан Мюри.
Яков не ответил. Он выпил снова. Его движения были неровны и некрасивы. Сейчас его лицо было очень усталым и старым.
– Это правда, – сказала Эльза, – Это правда. Ну и что теперь?
– Ну и что теперь? – повторил Юлиан Мюри, – знаете, мне нравится этот убийственный вопрос. Что вы собираетесь делать?
– Ничего, – сказал Яков, – ничего. Я только попрошу… Попрошу, чтобы больше ничего такого не было.
Юлиан Мюри чуть не рассмеялся. События приобретали совсем забавный оборот.
– Попрошу?!!! – возмутилась Эльза, – Ничего?!! Ты хочешь, чтобы я каждый день видела вас обоих? Может, мы и спать будем втроем?!!
– Очень забавно, – сказал Юлиан Мюри, – женщина всегда права, даже в такой ситуации.