Искушение
Шрифт:
— Пожалуйста, пройдите прямо по коридору, там его комната.
— Благодарю.
Подойдя к двери, Прохор Петрович услышал весёлое пение. Он постучался.
— Да-да, входите, — раздался юношеский залихватский тенорок.
Гость открыл дверь. Молодой человек укладывал в саквояж вещи. Настроение у него было хорошее.
— Вы ко мне? — спросил Долинский.
— Да. Мне нужно поговорить с вами.
— Прошу, присаживайтесь, — пригласил поручик, хаотично собирая со стульев оставшиеся вещи. На столе застоялась пепельница, полная окурков. Рядом с
— Простите, что на ходу. Уезжаю. Слушаю вас.
— Я по поводу вашего предложения Нине Андреевне Ларской.
— Какого предложения? — остолбенел поручик.
— Ну не руки и сердца, конечно. В этом случае вы бы меня здесь не увидели.
— А что, собственно… — Долинский запнулся.
— А то, что вы своим поведением оскорбили девушку и её близких. Счастье, что я подоспел ко времени, не представляю весь масштаб катастрофы, которая могла бы произойти по вашей вине. Вы, поручик, на сей раз дали осечку. Нина Андреевна — княжна, барышня из достойной семьи. Её отец служил государю императору. А вы предлагаете ей бежать с вами, словно она уличная девка или того хуже, дамочка из дома терпимости.
Долинский присел. Он никак не ожидал, что его выходка обретёт такой резонанс. Поручик не находил слов, чтобы отреагировать на заявление Прохора Петровича.
— Я занятой человек, приехал только потому, что история коснулась моих друзей. Предлагаю мирно разойтись. Сколько вы хотите, чтобы никогда и нигде не упоминать имя княжны всуе и убраться из города навсегда сию минуту? — Речь Прохора Петровича стала торопливой, он повысил голос. — Отвечайте, мне некогда. — Гость решил ускорить решение вопроса. Он вынул из внутреннего кармана сюртука бумажник, отсчитал несколько крупных купюр и протянул Долинскому.
— Этого вполне достаточно, я полагаю, — сказал Федотов, глядя в глаза вертопраху.
— Играть, так по — крупному, — обнаглел поручик, используя жаргон игрока.
— Сколько? Говорите быстрее, торг неуместен, дам, чтобы развязаться с вами. Вы мне безразличны и неинтересны.
— Столько же. — Щёки Долинского задрожали, покрылись малиновыми пятнами, на лбу выступили капельки пота, а глаза от напряжения налились кровью. Он увидел большие деньги и потерял контроль над собой. Это был конец человека Долинского. Перед гостем сидел недочеловек, убожество. Азарт парализовал его совесть и напрочь уничтожил последние остатки порядочности.
— Возьмите. Пишите расписку.
— Какую еще расписку?
— Быстро берите лист и перо. Мне некогда растолковывать. Вам не привили элементарных норм приличия — обязательных качеств порядочного человека. Вы потеряны для общества. Но я здесь не затем, чтобы наставлять вас на путь истинный, поздно. К священнику за этим сходите. Пишите своё имя, фамилию, звание, полк, в котором служите…
— А это зачем?
— Узнаете позже. Написали?
— Да.
— Продолжайте: сего дня — ставьте дату — я, Долинский — ваше имя, отчество, если есть, — поручик вскинул на гостя обозлённый взгляд, — обязуюсь ни словом, ни делом не нарушить договор — не упоминать нигде имя княжны Ларской Нины Андреевны, ей не напоминать о себе и никогда не беспокоить. За это мной получено от господина Федотова… сумму обозначьте сами, надеюсь, считать умеете.
Долинский вскипел, но не пустился в атаку. Делать было нечего. Деньги дороже самолюбия, человеческого достоинства, чести и совести.
— Написали?
— Да.
— Теперь внизу документа добавьте: «О чём свидетельствую в ясном уме, твёрдой памяти и собственноручно расписываюсь».
— Всё, готово.
— Давайте. — Прохор Петрович внимательно перечитал документ, остался доволен. — Деньги ваши. Перепишите всё точно так же на новом листе и расписаться не забудьте.
— А это зачем? Там нет ошибок.
— Пишите, объясню, когда закончите.
Долинский подчинился и отдал документ Федотову. Тот проверил.
— А теперь поясню, чтобы удовлетворить ваше любопытство. Второй экземпляр отправится депешей вашему полковому командиру. Нарушите обещание, данное в этом документе, — разбираться будут он и судебные приставы. Верю, что вам хватит благоразумия соблюсти закон и не нарушить данное обязательство.
Поручик молчал. Вот теперь он уразумел, как ловко Федотов переиграл его, и лучше нарушителю спокойствия больше не шутить так неумело.
— На этом откланяюсь, с вашего позволения. Тороплюсь. — Прохор Петрович набросил плащ с пелериной, надел цилиндр и с удовлетворением покинул Долинского. Он вернулся к Софье Гавриловне вечером.
— Голубчик, вы заставили меня поволноваться. Куда же вы пропали? — встретила его тётушка.
— Мы можем уединиться с вами на два слова?
— Что за вопросы? Да хоть на десять. Пройдёмте ко мне в комнату.
Прошло полчаса. Доктор обыскался, он не мог найти княгиню.
— Не подскажете, где Софья Гавриловна? — спросил он у служанки.
— Они с Прохором Петровичем совещаются.
— Попрошу вас, когда Софья Гавриловна освободится, попросите её подняться в комнату княжны.
— Передам, барин. Не извольте беспокоиться.
Доктор ушёл.
Под впечатлением рассказа Федотова тётушка шла ко мне. Она не могла успокоиться. Прохор Петрович поднимался вместе с ней.
— Вы спасли честь нашей семьи! — произнесла она вслух. — Теперь я ваша должница по гроб.
— Дорогая, не преувеличивайте, бога ради. Так поступил бы каждый уважающий себя человек.
— Вы скромничаете, понимаю.
— Не будем об этом — сделано и забыто. И Нине этого лучше не знать.
— Это почему же?! — возразила княгиня. — Считаю, она должна знать правду, кому слепо собиралась довериться. Только так поймёт и запомнит, чтобы впредь не совершать опрометчивых поступков. Вы скромный человек, ценю и понимаю. Повторяю, только правда образумит племянницу.
— Возможно, вы и правы. Поступайте, как находите нужным.
Открылась дверь, и им навстречу вышел доктор.