Искусственная ночь
Шрифт:
Человечность Кейти подняла еще один вопрос. Изменившиеся дети с которыми мне пришлось столкнутся говорили, что человеческие дети изменяются, превращаясь в лошадей. Если процесс уже начался, мне бы не хотелось чтобы Квентин видел ее, пока мы не сделаем все, чтобы вернуть ее в человеческий облик.
«У нас есть проблема, — он посмотрел на меня удивленным взглядом, я подняла руку, говоря — мне нужно, чтобы ты был спокоен, пока мы будем это обсуждать, хорошо? — он кивнул головой. — Окей.»
Опустив руку, я объяснила, что видела
«Потому что не было времени. Мне жаль, и ты можешь ненавидеть меня, если хочешь, но даже если бы я сказала тебе раньше, это не изменило бы того, где мы оказались, при этом, нужно спасти всех пленников. Все в порядке? — Он неохотно кивнул. — Окей. Сначала мы пойдем за остальными.»
Не нужно было так говорить. Он сидел в вертикальном положении, дрожа от ярости.
«Мы не откажемся от нее только потому, что она человек! Мы…»
«Замолчи! — зашипела я. — Сначала нам нужно пойти за другими, потому что их больше, и они с гораздо меньшей вероятностью будут травмированы всем этим. Ты сам сказал, что Кейти ничего не знает о фейри. Как, по-твоему, она с этим справляется? — он осел, выражение лица стало мрачным, и я кивнула. — Именно. Сначала мы спасем остальных, потому что они могут помочь нам ее найти, а если нет, то, по крайней мере, у них меньше шансов усложнить ситуацию.»
«Отлично,» — пробормотал он.
«Возненавидишь меня позднее», — сказала я. Будет еще время побеспокоится о Кэти после того, как мы найдем других детей, но это была настоящая проблема. Как мы должны были их найти? Я перевернула свечу в руке, бормоча: «Ты можешь попасть туда и обратно светом свечи…»
«Тоби?»
«Просто думаю вслух о том, как нам это сделать. Мы ведь не хотим открыть неправильную дверь.»
«Нет,» — согласился он. Никто из нас не хотел видеть, какие скелеты Слепой Майкл может держать в своем шкафу.
Я покачала головой: «Должен быть способ найти их. Слепой Майкл должен играть честно.»
«Почему? — Квентин нахмурился. — Что он сделает?»
«Правило. Это детская игра, и они всегда справедливы — вот что делает их достойными победы, — Я снова повернула свечу. — Должен быть какой-то способ.»
«Ох, — он вздохнул. — На самом деле я тебя не ненавижу.»
«Знаю, — я остановилась, глаза расширились, когда я смотрела на свечу. Игра была честной. Игра должна была быть честной. — Подожди-ка секундочку.»
«Что?»
Попросив его замолчать, подняла свечу. Луидэд использовала мою кровь, чтобы создать ее, и она пела мне. Я опять и опять обнаруживала, что большая часть моей силы в моей крови; должен был быть способ использовать его. Казалось, что все в землях Слепого Майкла было основано на сломанной, детской логике, все стихи и прыжки через скакалку. Если в рифме сказано,
«Сколько миль до Вавилона? Я боюсь, что мы потеряли свой путь, — пробормотала я, игнорируя подозрительный взгляд Квентина. — Можем ли мы добраться туда и обратно при свете свечи…» Я запнулась в конце, сыпля про себя проклятия. Рифмы никогда не были моей сильной стороной.
«До наступления рассвета?» — закончил Квентин, положив руку на мою. Я бросила на него благодарный взгляд, когда пламя изменило цвет, превратившись из синего в горячее янтарное золото.
Это было не единственное изменение. Ручейки воска начали стекать по бокам, полосами на ранее гладкой поверхности. Никакой реальной крови не было, но я почувствовала, как покалывает ожог кровной магии. «Это наша совместная реплика, — сказала я, стоя. — Давай.»
«Куда мы идем?»
«Если это работает, к детям, а если нет, — добавила я шепотом, — прямиком в ад.»
Пламя сияло, пока мы мчались от здания к зданию, одновременно пытаясь обогнать воск и наших невидимых преследователей. Пламя уменьшалось всякий раз, когда мы выбирали неправильный поворот, направляя нас и потребляя воск с пугающей скоростью. Мы бежали до тех пор, пока во мне не появилась уверенность, что больше не могу бежать, и я собирался остановиться, когда пламя вспыхнуло, снова посинев. Забуксовала. Квентин не успел так же быстро отреагировать; он остановил себя ухватившись за мое плечо, чуть не сбил нас обоих. «Эй! — запротестовала я. — Помни, ты больше, чем я!»
«Извини — сказал он, выпрямляясь. — Почему ты остановилась?»
«Думаю нам сюда,» — я указала на ближайшую дверь. Она была сделана из грубой древесины вставленной в плохо собранный каркас, и стены вокруг нее были более неповрежденными, чем у других зданий. Воск перестал плавиться. Я восприняла это как хороший знак.
«Что же нам теперь делать?»
«Вломимся внутрь. Вот подержи» — вручила ему свечу и развернулась чтобы осмотреть дверь. Забавы ради я подергала ручку. Заперто. Ничего другого я и не ожидала. Вытащив нож, я вставила его в замочную скважину и крутила до тех пор, пока он не вошел так глубоко, как было нужно.
«Что ты делаешь?» — Спросил Квентин.
«Подожди».
Девин научил меня многим вещам, включая открытие закрытых дверей. Он сказал, что я одна из лучших учеников, которые когда-либо у него были. Немного пошевелила ножом, попадая именно туда, куда я хотела и ударила кулаком по ручке. Замок поддался, и дверь легко распахнулась.
Квентин разинул рот. Поднявшись, засунула нож обратно за пояс и забрала свечу.
«Один из многих навыков, которые можно извлечь из потраченной впустую молодости», — сказала я и вошла внутрь.