Искусство умирать
Шрифт:
– Предлагаю сдаться, – раздался голос сзади и маленькая Кристи удивленно обернулась, придерживая руками шлем. У боковой стены висело изображение незнакомого военного человека.
– Вы меня убьете?
– Это будет не больно. Не бойся.
– Я не боюсь боли. Я просто не хочу умирать.
– Такая маленькая еще… – сказал сам себе человек в военной форме. – Это ты здесь стреляешь?
– Я.
– Но когда ты научилась управляться с тоттером?
Маленькая Кристи поняла, что «тоттер» это та система, из которой она стреляет.
Она подумала.
– Скажи, – посоветовала большая Кристи, что ты связалась с Бэтой Стрельца.
Еще скажи…
– Я связалась с Бэтой Стрельца, – сказала маленькая Кристи, – и я получила вирус Швассмана. Кстати – однофамилец генерала. Я успела передать вирус шестерым и только я знаю кому. Если вы меня убьете, то эпидемия неизбежна. Если у меня будут гарантии, – я выдам этих шестерых.
Изображение военного человека выключилось. Маленькая Кристи сняла шлем и положила его на кушетку. Что-то кольнуло в сердце. Ой! Она приложила руку к гдуди. Кольнуло еще раз, не так больно, но сердце забилось медленнее и глуше.
Каждый удар был сильным и был виден даже сквозь платье. Зазвенело в ушах и комната поплыла перед лицом. Она потеряла сознание и очнулась только связанной, лежащей в темной закрытой машине. Сердце покалывало, но голова не кружилось.
– Да, везем, – передавал тот же самый человек, с изображением которого она недавно говорила. – Чуть не потеряли, нельзя было отключать клапан так внезапно.
Врачи говорят, что обойдется.
– Я в машине, у меня болит сердце, – думала маленькая Кристи, – сильно болит. Если я не буду послушной, то они меня убьют.
– Опиши машину изнутри.
Маленькая Кристи описала.
– Это Yjycg8, – сказал Гессе. Что если она попросится в кабину водителя, она ведь ребенок?
– А что потом?
– Потом она нажмет на кнопку и запустит систему самоуничтожения. А когда все разбегутся, она наберет тот код, который я ей скажу. Система срабатывает за тридцать секунд, она успеет набрать.
Маленькая Кристи встала.
– Куда мы едем?
– Скоро узнаешь.
– У меня болит ручка, можно развязать? Я вас не буду обижать, честно.
Все трое людей в военной форме засмеялись.
– Что ты не будешь делать?
– Не буду обижать.
– Правда, развяжи ее, – сказал старший, – а то еще уписается, потом стирать сиденья.
Ее развязали.
– А можно мне в кабину? Я хочу посмотреть на шофера. Если ты разрешишь (она специальбно обратилась к сержанту, как к подчиненному) то я тебя поцелую.
Трое военных смеялись от души. Первым пришел в себя лейтенант.
– Давай, разреши ей, – приказал он сержанту, – хочу посмотреть, как эта маленькая ……… будет тебя целовать!
– Разрешаю, – сказал сержант.
Маленькая Кристи отодвинула плотную занавеску и протиснулась в кабину. Окон не было, их заменяли экраны.
– А что это такое? – спросила она и нажала нужную последовательность клавиш.
ТРИДЦАТЬ СЕКУНД ДО ВЗРЫВА!
Прозвучал электронный голос и машина резко остановилась. Водитель выскочил; сержант попытался схватить на руки маленькую Кристи, но она выскользнула и забилась под сиденье.
– Что, целоваться захотел? – заорал лейтенант.
Сержант побежал вслед за ним.
Она нажимала клавиши в той последовательности, в которой ей подсказывал голос. Вдруг голос замолчал.
– Скорее!
– Я забыл цифру.
– Ну!
– Попробуй восьмерку.
Она набрала восьмерку и прогремел взрыв. Огненный клубок распух в подземной магистрали, приподнял свод тоннеля и огромным языком вырвался наружу. Было сожжено два здания и разрушен декоративный бассейн. Исскуственные деревья стали тонким пеплом; пепел взлетел в высоком потоке теплого воздуха, взлетел очень высоко; там его подхватил ветер и понес над бульваром. Вечером жители заметили, что закат был особенно кровав.
– Это я виноват, – сказал Гессе, я слишком давно изучал эту систему. Но я был уверен, что помню! Вы понимаете, я был уверен!
Остальные молчали.
61
Икемура разговаривал со Штраубом. Сейчас они жили вместе, в одной комнате.
– Так ты говоришь, у нашего капитана?
– Да, я точно такие видел.
– Да ты мне не рассказывай. Удивил козла капустой (Икемура вспомнил древнюю поговорку) я от этих штучках знал с самого начала. Нашему капитану не всегда можно верить. Где, спрашивается, реликтовый меч?
– У него? – удивился Штрауб.
– У кого же еще? Я не брал, Гессе тоже. У других нет доступа. Но это его личное дело. Ты говорил, вы нашли оружие?
– Да, но оно под таким колпаком, который не снимешь.
Штрауб уже говорил, не помня зла. Ну получил, ну и что? Ведь по заслугам же.
– Интересно бы мне было на это посмотреть. Может, прокатимся?
– Сейчас?
– Да, сейчас.
– Но…
– Но я приказываю. Приказываю, как первый помощник капитана. И приказываю никому не говорить больше о том музее. Скажи «есть».
– Есть.
– Вот то-то же, мой птенчик.
Штрауба еще никогда не называли птенчиком и он не решил что сделать: обидеться или пропустить мимо ушей.
Зонтик остановился у дверей музея, полуобернувшись, как человек, которому хочется вернуться. Икемура вышел и огляделся по сторонам. Было приятно снова приехать в лето. Если погода не переменится, а, похоже что Бэта не собирается менять своего решения, то в эти места можно будет ездить, как на курорт. Или поселиться здесь, а на курорт ездить к морю, к дальнему побережью, не затронутому зимой местного масшатаба.