Искусство выживания
Шрифт:
– Хорошо, но как я выберусь отсюда?
– Вы только должны сообщить нам, где находитесь, остальное – наше дело. Даже если вы не сможете с нами связаться или у вас отнимут телефон, то и тогда мы постараемся вас оттуда забрать с помощью нашего врача.
– Здесь полно врачей. Кому я могу доверять?
– Дежурный врач Шейкин. Самуил Григорьевич Шейкин. Ему лет под сорок. Он сам вас найдет в самом крайнем случае. Ему вы можете доверять.
– Я постараюсь сообщить вам, куда меня переведут.
Не успел я закончить разговор, как услышал шорох за дверью. Медсестра, не стесняясь, подслушивала меня. Она со
– Мне придется отобрать его у вас, вы явно злоупотребляете нашим терпением.
– Извините. Я не виноват, что мне столько звонят. Это в основном мои родные и близкие. Они радуются за меня, что я остался жив.
В этот момент телефон снова зазвонил. Я посмотрел на дисплей и демонстративно громко ответил, чтобы меня услышала медсестра:
– Здравствуйте, Арвид. Я вас слушаю.
Она повернулась к дверям – мой разговор с Арвидом ей явно неинтересен.
– Мы переведем тебя на другой этаж, – сообщил Арвид, – в другое отделение, чтобы тебя не нашли. Там будет карантин, и к тебе никого из посторонних не пустят.
– Уже поздно. Звонил Леонид Иосифович и сказал, что у них все готово. Они все равно меня заберут. Хотят заплатить деньги, чтобы я выступил на их пресс-конференции…
– Они не смогут забрать, – уверенно произнес Арвид, – туда никого не пускают.
– Кроме врачей, – напомнил я ему.
– Что ты хочешь этим сказать?
– У них уже есть врач, который меня отсюда заберет.
– Кто?
– Он пока не сказал, сообщит чуть позже.
Арвид долго молчал, затем неожиданно снова заговорил:
– Мы проверили всю больницу. Там посторонних нет. Если ты пытаешься начать самостоятельную игру, чтобы получить еще немного денег, то ты явно зарвался. Мы не заплатим тебе больше ни одной копейки. И никуда тебя не отпустим.
Вот негодяй! И даже не верит мне, что я уже знаю фамилию врача, который будет мне помогать. Представляю лицо Арвида, когда я сообщу ему его имя и фамилию. Но сейчас пока рано.
– Вы только и думаете о своих деньгах, – обиженным голосом сказал я, – а мне уже предложили пятьдесят тысяч. И я уверен, что у них есть свой человек в больнице. Наверняка тот самый врач, который ко мне заглядывал. А может, и другой…
– Не лги, – строго прервал меня Арвид, – к тебе никто не мог заглянуть. Когда старшая медсестра ушла за ужином, перед твоей палатой осталась сидеть другая медсестра. К тебе никто не входил.
– Вы считаете, что я вас обманываю? И про деньги, и про мой возможный побег, и про врача, который должен мне помочь? Хорошо. Подождите немного, я сейчас все узнаю и вам перезвоню. Вы сразу поймете, что я вас не обманываю. Ни с вашими погаными деньгами, ни с этим врачом. Сейчас узнаю и перезвоню.
– Узнай, – согласился Арвид, – и учти, что я неплохо играю в покер. Никто не может блефовать против меня, я сразу вычисляю «пустышку». Этот не тот случай, Салимов, когда ты можешь с нами блефовать. Проиграешь не только все свои деньги, но и свою жизнь. Подумай об этом.
– Давай сделаем так, – предложил я, – если я вас обману, то верну вам деньги, которые вы мне заплатили. Верну все, до копейки. А если сказал правду, тогда вы заплатите мне сумму, которую пообещал Хейфиц, и мы будем в расчете. Согласны? Вы ведь ничем не рискуете? Если я соврал, то просто верну вам свои деньги. А если сказал правду, то все равно выступлю на пресс-конференции за деньги Леонида Иосифовича. И вам нужно сделать все, чтобы убедить меня не выступать против Глеба Мартыновича.
Арвид думал недолго. После короткой паузы он приказал:
– Позвони, но я тебя в последний раз предупреждаю. Если это блеф и вся твоя игра направлена только на вымогание денег, то ты просчитался. Не получишь больше ни одного рубля, ни одной копейки. А вместо этого я лично приеду в больницу, вытрясу из тебя наши деньги и лично тебя удавлю. На такие условия согласен?
– Да, – нерешительно ответил я.
– Храбрый ты человек, Салимов. Звони Хейфицу и каким угодно способом узнавай имя его врача. Скажи, что тебя уже переводят в другую палату и отнимают мобильный телефон, чтобы он поверил и назвал тебе имя. Если через пять минут ты не назовешь мне его, я буду считать, что весь разговор с Хейфицем ты нарочно придумал, чтобы вытащить из нас деньги. И тогда уже не обижайся на нас. И учти, что любое неконкретное имя нас не устроит. Он должен назвать врача, который работает в этой больнице и действительно может помочь тебе с побегом. В других случаях наш уговор не работает.
– Сейчас перезвоню, – пообещал я, помня, что медсестра стоит за дверью. Поднял телефон и, не набирая номер, громко спросил Леонида Иосифовича, кто именно из врачей мне будет помогать. И также громко его поблагодарил.
Тут же снова появилась медсестра. Какая настырная, наверное, ей хорошо заплатили.
– Отдайте телефон! – сурово потребовала она.
– Не могу. Я должен срочно позвонить Арвиду.
Самое поразительное, что она даже не спросила, кто такой Арвид, только согласно кивнула головой. Я стал набирать знакомый мне номер Арвида прямо при ней.
– Вы останетесь слушать, или я могу поговорить с ним без свидетелей?
Медсестра, скорбно поджав губы, удалилась. Я услышал тяжелое дыхание Арвида, он явно нервничал. Он ведь достаточно разумный человек и понимает, что я не могу так бессознательно и глупо блефовать. Но не хочет верить в такую наглую провокацию Хейфица. Просто не может в нее поверить.
– Имя врача – Самуил Григорьевич Шейкин, – торжественно сообщил я, – можете проверить. И не смейте больше разговаривать со мной в подобном тоне. Я не блефую, и мы не играем в покер. И еще я хотел сказать, что я не шулер, чтобы вас обманывать.
– Сейчас я все проверю, – несколько сконфуженно ответил Арвид и отключился.
Я закрыл глаза, внутренне улыбаясь. Представляю, как они все нервничают. Пусть нервничают. Их деньги нажиты нечестным путем. Могли бы стать обычными честными продюсерами, а у них есть только знакомые бандиты, которые заставляют исполнителей соглашаться на грабительские условия. Деньги этих двоих особенно дурно пахнут, а про их методы знает вся столица. Поэтому я не собираюсь их жалеть. Пусть платят и пусть перегрызутся в вечной войне, которая никогда не закончится. Мне все равно, я должен думать только о себе. Слишком много лет я глупо игнорировал искусство выживания, чтобы сейчас задавать себе нравственные или другие вопросы. Нет ни совести, ни морали. И Бога тоже нет. Остались только деньги, которые есть у самых подлых, самых циничных, самых бессовестных и самых аморальных типов.