Испанская война и тайна тамплиеров
Шрифт:
Священник начал молитву, а свидетели встали позади молодоженов. Когда первая молитва закончилась, священник задал им по-испански ритуальные вопросы: «Пришли ли вы сюда добровольно и свободно? Хотите ли заключить супружеский союз? Готовы ли вы любить и уважать вашего спутника всю жизнь? Готовы ли вы с любовью принять от Бога детей и воспитать их согласно учению Христа и церкви?»
Анри не понимал почти ничего из того, что спрашивал священник, так как тот говорил быстро и неразборчиво. Но, так как молодой человек не сомневался в смысле
Инесса слушала священника с благоговейным восторгом и отвечала таким же уверенным и восторженным «Да!».
Но вот наконец по жесту священника Монтегю поднес блюдо, на котором лежали золотые кольца, и отец Родригес произнес какую-то торжественную фразу.
Анри понял только одно: «пока смерть не разлучит нас». С трепетом он взял кольцо и, взглянув в глаза невесте, надел его на ее палец. Он явственно услышал, как Инесса произнесла сначала по-испански, а потом по-французски, четко выговаривая каждое слово:
– Клянусь быть верной и любящей супругой и жить во имя моего любимого мужа и в радости, и в горе, пока смерть не разлучит нас.
Эта фраза была сказана так просто и в то же время величественно, что у Анри комок застрял в горле. Держа руку возлюбленной, как святую реликвию, он, с трудом сдерживая волнение, вымолвил то, что само пришло на уста:
– Клянусь перед лицом Господа нашего отдать, если надо, жизнь за мою любимую, жить с ней, разделяя и радость, и горе, пока смерть не разлучит нас…
Последние слова Анри повторил еще раз по-испански.
Потом, когда сильные эмоции от клятвы чуть стихли, молодожены заулыбались от произошедшей забавной путаницы. Анри хотел надеть кольцо на безымянный палец левой руки своей возлюбленной, а та подставила правую руку. Молодой офицер ничего не понял, пока, наконец, шепот Инессы не пояснил ему, что в Испании, в отличие от Франции, кольцо носят на правой руке. Тогда молодой человек, чтобы не произошло недоразумения, тоже протянул правую руку.
Снова заиграл орган, священник прочитал еще одну торжественную молитву, и молодожены направились к выходу из церкви.
Все произошло торжественно, красиво, достойно. И Анри, и Инесса находились под сильным впечатлением от того, что только что случилось. Даже Монтегю временно отставил в сторону свой насмешливый веселый тон и шел впереди молодоженов с каким-то торжественным просветленным лицом.
Карета все так же стояла у порога. Монтегю объяснил, что хотя здесь и совсем близко, но он не хочет афишировать их торжество и пачкать туфельки очаровательных дам. На что де Крессэ спросил:
– А что, будет еще какая-то дама?
– Ну конечно, – ответил, пожимая плечами, Монтегю. – Разве вы не хотите, чтобы мы выпили с вами по бокалу шампанского? Да и к тому же я должен показать особняк.
В результате в карету, кроме Анри и Инессы, сели Мария и Валантен. Места здесь больше не было. Веслав, как и прежде, расположился рядом с кучером. А Монтегю весело
– Ну а я на запятках!
Едва он произнес эти слова, как карета покатилась по мостовой. Сидевшие в карете не успели обменяться даже несколькими словами, как экипаж снова остановился, и Анри услышал, как кто-то спрыгнул на землю. Дверца кареты тотчас же распахнулась, и он увидел, как Монтегю с веселым лицом делает широкий приглашающий жест.
Первыми вышли Валантен и его дама, а потом Анри, которой помог спуститься своей молодой жене.
Когда Инесса поставила ногу на ступеньку кареты, Анри невольно опустил глаза и снова ощутил, как грудь сжалась от охватившего его чувства. Ножка красавицы в тонком белом чулке, обутая в изящную остроносую атласную туфельку, была настолько совершенной, что у Анри захватило дух. Он сжал тонкую ручку своей возлюбленной и тихо шепнул:
– Я тобой восторгаюсь!
Инесса поняла, к чему относится эта фраза, и улыбнулась, слегка покраснев… Через минуту все гости вошли в настежь распахнутую тяжелую дверь особняка.
Просторная гостиная, в которую можно было войти прямо с порога, была ярко освещена несколькими дюжинами свечей, горевшими в дорогих канделябрах. Посередине роскошно обставленного зала был накрыт стол на шесть персон, богатство сервировки которого вполне отвечало великолепию убранства. Двое безмолвных лакеев в пудреных париках и в ливреях стояли позади стола, готовые по первому жесту обслуживать гостей.
– Прошу вас, господа! Скромный ужин подан! – весело воскликнул Монтегю.
Гости в радужном настроении уселись за прекрасный стол, и лакеи тотчас же принялись наливать вино в хрустальные кубки. Перед каждым стояло по три красивых бокала.
– Ну мы начнем с шампанского! – провозгласил Монтегю, и тут же у него в руках оказалась бутылка шампанского.
Громко хлопнула пробка, и под радостный смех Эврар налил всем искрящегося напитка. Гости желали молодоженам долгих лет счастливой жизни, много хороших и крепких деток, удачи и богатства… Де Крессэ подымал вместе со всеми бокалы, отвечал на шутки, пил шампанское, потом вино. Но впервые в компании дорогих друзей Анри думал только об одном: когда они, наконец, уйдут домой? Он время от времени бросал нетерпеливые взгляды на прекрасную девушку в подвенечном платье, а та сидела с серьезным лицом и только чуть-чуть подносила бокал к губам, почти ничего не выпив.
И тут Веслав поднялся из-за стола и сказал:
– Ну давайте выпьем по последнему бокалу да пойдем по домам! За здоровье молодоженов!
Тотчас все поднялись с мест, звонко чокнулись кубками и потянулись к выходу. Монтегю решительным жестом приказал лакеям удалиться, и те бесшумно выскользнули из особняка вслед за гостями.
Прежде чем выйти на улицу, Монтегю торопливо бросил:
– Спальня наверху, Анри!
Де Крессэ кивнул головой и почти с неприличной поспешностью захлопнул за другом дверь.